В тупике

На улице шел снег, мокрый, хлопьями. Уже совсем стемнело.

Разумеется, человека по фамилии Самалсон не оказалось. По крайней мере, в Швеции.

В четверг они вообще не узнали ничего нового.

* * *

Инга стояла в дверях спальни в измятой ночной рубашке с полосами от подушки на лице.

— Мартин! Ты так кашляешь и шмыгаешь носом, что можешь всех в доме разбудить, — сказала она.

— Мне очень жаль, что я тебя разбудил.

— Дело не в этом, главное, чтобы ты вновь не схватил воспаление легких. Лучше останься завтра дома.

— Пожалуй, вряд ли это удастся.

— Глупости. Как ты будешь работать больной? А кроме того, ты должен ночью спать, а не читать старые рапорты. Того убийства в такси ты никогда не распутаешь. Туши свет. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — машинально ответил Мартин Бек.

Он нахмурил брови и отложил в сторону сшитые рапорты. Инга ошибалась. Эти бумаги не были старыми. Мартин Бек читал копию медицинской экспертизы, которую получил только вечером. Но несколько месяцев назад он в самом деле целыми ночами перечитывал материалы, которые касались одного убийства в такси с целью ограбления, произошедшего двенадцать лет назад.

Мартин Бек какое-то время лежал неподвижно, уставившись глазами в потолок. Наконец рывком поднялся с кровати и осторожно вышел в переднюю. Минуту он поколебался, держа руку на телефоне, потом передернул плечами, поднял трубку и набрал номер Колльберга.

— Колльберг слушает, — послышался в трубке голос Леннарта.

— Извини, но я хочу тебя спросить…

— Что за черт, что там еще случилось?

— Ты помнишь, что было летом после убийства в парке?

— Помню, и что?

— У нас тогда не было работы, и Хаммар велел пересмотреть старые дела, которые не удалось распутать.

— И что из этого?

— Я тогда изучал дело об убийстве в такси в Буросе, а ты занимался стариком в Эстермальме, который исчез двадцать лет назад.

— Да. И ты позвонил, чтобы сказать об этом?

— Нет. Я хочу спросить, какое дело взял себе Стенстрём?

— Не имею понятия Я думал, что он тебе сказал.

— Нет, он ничего не говорил.

— Так, может, Хаммар знает?

— Да, конечно. До свидания. Извини, что разбудил.

— Иди к дьяволу!

Мартин Бек услышал щелчок в трубке. Свою он еще какое-то время прижимал к уху, наконец также положил и поплелся назад к кушетке. Он лег и выключил свет. Лежа в темноте, он чувствовал себя дурак дураком.

* * *

Пятница принесла новость, которая их подбодрила. Принял ее по телефону Мартин Бек.

— Что? Узнали? Правда? — спросил он.

Все находившиеся в комнате уставились на него. Мартин Бек положил трубку и сказал:

— Кажется, установили оружие.

— Армейский автомат, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Я за полчаса могу купить их в городе десяток.

— Немного не так, — молвил Мартин Бек. — Модель тридцать седьмая, тип «Суоми».

— Неужели? — удивился Меландер. — Это тот старый, с деревянной рукояткой?

— Сделан в Финляндии или у нас, по финской лицензии? — спросил Колльберг.

— В Финляндии, — ответил Мартин Бек. — Патроны тоже старые.

— «Суоми», — пробормотал Колльберг. — Диск на семьдесят патронов. Трудно себе представить, у кого может быть такой автомат.

— Ни у кого, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Теперь он уже лежит на дне Стрёммена. На тридцатиметровой глубине.

— Возможно, — сказал Мартин Бек. — Но кто мог его иметь четыре дня тому назад?

Наступила тишина. Наконец у них появилась первая путеводная ниточка.

Открылась дверь, и в комнату, с любопытством осматриваясь, вошел какой-то юноша. Он держал в руке серый конверт.

— Кого тебе? — спросил Колльберг.

— Меландера, — ответил юноша.

— Старшего следователя Меландера, — поправил его Колльберг. — Вот он сидит.

Юноша положил конверт на письменный стол Меландера, быстро вышел и неслышно закрыл дверь.

— Кто это? — спросил Гюнвальд Ларссон.

Колльберг пожал плечами.

— Он чем-то напоминает Стенстрёма, — сказал Гюнвальд Ларссон.

Меландер полистал тетрадь и сказал:

— Вывод психологов.

— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон. — И они его сделали на основе гениальной теории. Что наш несчастный убийца однажды, достигнув половой зрелости, проехался в автобусе, не имея денег на билет, и что это переживание оставило столь глубокий след в его душе…

Мартин Бек прервал его.

— В этом нет ничего забавного, Гюнвальд, — сказал он резко.

Колльберг бросил на него быстрый изумленный взгляд и повернулся к Меландеру:

— Ну, Фредрик, что написано в твоем фолианте?

Меландер вытряхнул трубку на лист бумаги, свернул его и бросил в корзинку.

— В Швеции не было еще такого случая, — сказал он. — Следовательно, наши психологи опираются на американские исследования, проведенные за последнее десятилетие.

Он подул в трубку, проверяя, не забита ли она, и продолжал далее:

— У американских психологов нет недостатка в материалах. В этих бумагах упоминаются Спек из Бостона, который убил восьмерых медсестер в Чикаго; Уитмен, который с башни застрелил шестнадцать человек, а еще значительно больше ранил; Унру, который на улицах Нью-Джерси за двенадцать минут застрелил тридцать человек; и еще несколько случаев.

— Выходит, массовые убийства были американской специализацией, сказал Гюнвальд Ларссон.