В тупике

Мы подвели предварительные итоги. Козма подробно изложил все данные, которые он собрал за это время о Драгоше и его домочадцах. В прошлом Акош Драгош был помещиком, но еще задолго, до прихода советских войск распродал большую часть своих земель, оставив себе всего сорок хольдов. На этом участке, впрочем, он тоже не вел хозяйства, а сдавал в аренду крестьянам за пятьдесят процентов от вырученного дохода. Теперь он жил со своей супругой, наслаждаясь тишиной и покоем, в огромном, похожем на феодальный замок доме, удалившись от дел и мирской суеты. Но над усадьбой Драгошей далеко не всегда царила столь благостная тишина. В год, предшествовавший приходу армии-освободительницы, ее хозяин каждую неделю, а то и чаще устраивал шумные балы и громогласные попойки. Вся местная «аристократия» обычно назначала друг другу свидания на приемах в доме Драгошей, а гитлеровские офицеры фигурировали в качестве почетных гостей.

Козма подтвердил показания бывшего жандармского вахмистра о белокурой Хельге. Да, служанка Кочишне была равноправным и частым гостем в семействе Драгошей.

Из гитлеровских офицеров этот открытый дом особенно часто посещал Кольманн.

Я рассказал о моей встрече и разговоре с майором Кеньерешем. Не дослушав, Козма прервал меня восклицанием:

— Раз так, то ты должен был узнать и о том, что первая жена Драгоша с ним развелась и вышла замуж за иностранца.

— Об этом я ничего не слышал, — сказал я с искренним удивлением.

— Подожди удивляться! Вот когда ты узнаешь, кто была его первая жена, тогда пожалуйста.

— Почему же? Кто она такая, в самом деле?

— Младшая сестра Терезы Шулек, юная Эмма Коллер.

— Гениально… Но ведь это полностью завершает схему, нарисованную Бордашем! Получается, не зря мы заинтересовались выселенной в Германию семьей Коллер. Но насколько надежны источники твоей информации, Козма?

— Вполне, — Козма улыбнулся. — Тетушка Каройне Шолти, которая мне об этом рассказала, около десяти лет, еще до войны, служила горничной в доме Драгошей.

— Так. Теперь нам остается установить, где бродил и чем занимался братец Эммы и Терезы, молодой человек по имени Ференц. Если это нам удастся, пожалуй, мы будем близки к тому, чтобы поставить решающую точку на деле Кочишне.

— Едва ли. Разве наши власти выпустили бы из страны убийцу в числе выселенных в Германию немцев? Ты знаешь, как их «прочесывали». Нет, это невозможно.

— Все возможно, — сказал я. — Но одной возможности нам мало. Нужны факты.

— Хорошо бы побеседовать с Драгошем, — предложил Козма. — Едва ли он сможет скрыть теперь от нас все свои родственные связи.

— Ошибаешься. Или бедная, одинокая вдова Шулек, урожденная Тереза Коллер, выложила нам все на блюдечке с каемочкой? Как же, дожидайся. А между тем ясно, что живет она тут, в поселке, только потому, что Драгош подбрасывает ей на жизнь малую толику. Кроме того, вероятно, и младшая сестренка Эмма, которая проживает где-то за рубежом, тоже ее не забывает. Но «несчастная» вдова ни словом об этом не обмолвилась. Чего же ты ждешь от старой лисы Драгоша?

— Интересно, кто такие родители ее приемного сына, погибшего под Воронежем?

— Полагаю, — заключил я, — что лучше всего их обоих пока не тревожить. Наша позиция будет гораздо выигрышнее, если мы сами установим всех до одного членов этой семейки.

— Но Терезу Коллер надо бы все же допросить, — не сдавал свои позиции Козма.

— Считаю это тактически неправильным.

— Почему?

— Потому что я не верю этой женщине. Как выяснилось, она уже дважды нам солгала. Кто знает, какие у нее еще есть секреты? Так что при всех условиях ты, Козма, должен продолжать свою миссию в этом поселке. Не упускай ничего, даже мелочей. А я поеду в соседнее село, чтобы навестить Шандора Барту. Помните, того подпольщика, которого везде видели только с нилашистской повязкой на рукаве.

Сделав паузу, я затянулся сигаретой.

— Кроме того, я думаю, нам не следует забывать и о родственниках Кочишне. Правда, там надежда найти кого-нибудь равна почти нулю. Ведь сама бедняжка Юлия буквально обшарила все уголки страны, чтобы отыскать своих законных наследников.

— Надо найти Каталину Томпа, ее тетку. Это главное. Сомнительно, однако, что она еще жива. Старушке было за семьдесят, когда вдруг навалились все тяготы войны. Старым людям нелегко их пережить.

— Не волнуйся, ее уже ищут. И не только мы.

— Стоп, еще один вопрос. Как зовут нынешнюю вторую жену Драгоша?

— В девичестве ее имя было Илона, Илона Пайж. Свадьба состоялась в 1937 году.

— Вот что, Козма, — сказал я, — ты умеешь рисовать?

— Рисовать? Разве и это входит теперь в обязанности сотрудника уголовного розыска?

— Входит. К завтрашнему утру изволь нарисовать мне красивое, развесистое родословное дерево… Основными ветвями на нем будут Акош Драгош, Эмма Коллер, Тереза Коллер, а потом пойдут жены, мужья, дети, внуки и прочая мелюзга… Если не нарисуешь, рано или поздно мы так запутаемся в этой семейке, что нас отправят лечиться в сумасшедший дом…