В тупике сбывшихся желаний

— Что тут думать, подписывайте, если согласны, — устала ждать Анжела, — мне ещё нужно отвезти бумаги.

— Э-э, я сам отвезу, — протянул мужчина, и глаза его озорно блеснули.

— Вам смешно, а я для народа стараюсь, — обиделась Анжела.

— Так я тоже, — улыбнулся Пётр Семёнович, — Веснянский, собственной персоной.

— Что-что? — не поверила своим ушам Анжела.

Она быстро взглянула в своё заявление, там чёрным по белому было написано: депутату Веснянскому П. С.

— П. С. — это вы?

— Ну да, давайте ваши бумаги, я займусь этим вопросом, — пообещал депутат.

Анжела ликовала, не зря она «заварила кашу» с ремонтом дороги. Асфальт поменяли через три дня. Нужно было немедленно реализовать выделенные деньги, иначе их забирал другой район. Жители дома, которые не знали истинной причины экстренного ремонта, остались довольны, ходили по новому покрытию пританцовывая, и каждый хотел Анжелу отблагодарить. У двери она нашла детские рисунки, бутылку советского шампанского и ароматическую ёлочку, которую, не поленившись спуститься к машине, тут же повесила на лобовое стекло. На пике своей «славы» Анжела занялась ещё одним полезным общественным делом. В их районе было много бродячих животных. Нужно было пристроить кошек и собак в хороший приют. Общественница опять набралась смелости и решила пойти к Петру Семёновичу.

Анжела в задумчивости прошлась по ближайшему супермаркету: «Как порадовать Пётра Семёновича? Нужно его впечатлить и удивить». Она попадала из одного отдела в другой и ни на чём не могла остановиться, как вдруг её лицо просияло, точно солнце, с которого сдуло тучу, и Анжела отправилась в глубины торгового зала. Таинственно улыбаясь, она сразу же направились домой к депутату.

— Анжелочка! Чем могу помочь? — поинтересовался он, с любопытством поглядывая на пухлые непрозрачные сумки в руках гостьи.

— Ах, Пётр Семёнович! Можете! Но сначала я должна вас поблагодарить!

Анжела, набравшись наглости, скинула туфли и босиком, чтобы снова не поскользнуться, направилась на кухню. Она разложила содержимое пакетов на столе.

— Как вы узнали, что я люблю мороженую клубнику? — воскликнул он и смущённо опустил глаза.

— Очень просто. Когда вы меня в прошлый раз… я заметила маленькие красные пятнышки на халате, а ваше дыхание было сладким и ягодным. В чём размораживать?

— Какая внимательная! Настоящий Шерлок!

Покрасневшая от комплимента Анжела огляделась в поисках подходящей ёмкости.

— А если погрызть так?

В глазах депутата проказливо мелькнула искорка. Пётр Семёнович засмеялся. Разрезали большим кухонным ножом пакет. Крупные ягоды, чуть тронутые инеем, сверкали, будто ненастоящие. Пётр Семёнович отправил одну за щеку и блаженно зажмурился.

— А я лучше разморожу, — настояла Энжи.

Спустя несколько минут они уплетали чуть расползшиеся — не угадали с мощностью в микроволновке — ягоды, плавающие в кровавом соке.

— Порадовали вы меня, — приговаривал он. — А то завтра день у меня сложный.

— А вы бы поухаживали за собой. Хотите, наутро будете на лет десять моложе выглядеть?

— Да как же?

— А вот так!

Анжела, обнаглев окончательно, с размаху шлёпнула ароматную клубничную кашицу ему на лоб. Депутат, растерев сок, сбегавший по подбородку, по щекам с озорными ямочками, принялся с остервенением втирать ягоды в кожу. Приговаривая, что он и не думал, что может быть так весело, Петр Семёнович поставил размораживаться ещё, благо Энжи купила килограммов пять. Правда, половину они уже успели съесть. Когда пюре было готово, депутат лицом не ограничился: он распахнул халат. Весело хохоча, он втирал клубнику в шею, грудь и округлый животик. Анжела, забыв о приличиях или от радости, что нашла человеческий подход к депутату, потеряв разум, поддерживая его энтузиазм, намазывала волосатую мужскую спину. Изнурённые пиршеством и косметическими процедурами, они повалились на мраморный пол с подогревом, что уже было инициативой общественного начальника и никак не входило в планы рядовой общественницы.

Внезапно хлопнула дверь, и осторожные шаги направились прямиком на кухню.

— Боже! — завопила незнакомая женщина и, покачнувшись, едва не упала.

— Милая, ты не так поняла, — всполошился депутат.

— Ты живой? Как же кровь… — голос её дрожал.

— Это клубника.

— Мой сладкий.

Супруга Петра Семёновича, женщина на вид сильно младше Анжелы, опустилась на колени и обняла мужа, слизывая с него ягодное пюре. Анжела предпочла удалиться, чтобы не мешать супругам заниматься достойным делом.

На следующий день депутат радушно пригласил Энжи на кофе.

— Что стряслось на этот раз? Вчера не удалось толком поговорить, — спросил Пётр Семенович.

— Вы видели, сколько бездомных кошек у нас во дворе, а эти ночные завывания?! — сказала Анжела.

— Что вы такое говорите?!

— До вашего пентхауса, наверное, не доходят. А собаки почти дикие, дети идут из школы, вдруг нападут, что будете делать? Так что помогите, пожалуйста, — попросила Анжела.

— Да уж. Разве дети будут обижать животных?

— Какой вы непонятливый, собаки ведь могут укусить!

— Неужели? Что вы предлагаете?

— Открыть приют.

— На это нужны средства.