В твоей власти

Отвратительные картины прошлого всколыхнули затихшую тошноту. Сглотнув горечь, Николь крепко зажмурилась. Рывком запустила пальцы в идеальную прическу и больно натянула пряди. Нельзя думать, нельзя, нельзя… Все хорошо, все точно будет хорошо. Вдох-выдох…

– Ты умеешь говорить? – прошептала, чтобы хоть как=то разогнать чертову тишину.

– Да.

Гулкий баритон чуть не вышвырнул ее с кресла. Пинком выбил дурные воспоминания и мысли вообще. О, черт! До самого нутра пробрало, и, кажется,  кости до сих пор резонируют.

– Эм-м-м, – пропищала, с трудом сгребая мозги в кучу. Вот это… голосище! Просто оружие массового поражения. – А-а-а… А как тебя зовут?

– Как вам будет удобно, госпожа.

Николь поморщилась.

– Не называй меня госпожой!

– Это противоречит приказу, госпожа, – парировал оборотень.

Ах да, отец наверняка заказал супер послушного охранника с отшлифованными до блеска манерами. Противно-то как!

– И что еще тебе приказали?

– Сопровождать вас, охранять, оказывать посильную помощь в повседневных делах, – пробасил монотонно.

А на лице ни один мускул не дрогнул. Идеальные черты словно застыли. Только слабенькие морщинки выдавали в мужчине наличие прошлой нормальной жизни: между широких черных бровей крохотная бороздка, и вокруг глаз едва заметные лучики – когда-то он улыбался… Или, может, раскатисто смеялся, оглушая находившихся рядом… А теперь смотрит куда-то мимо. Послушный самым унизительным приказам, но хотя бы равнодушный к ним.

Николь тяжело вздохнула.

– Как тебя звали в прошлом? Это же не противоречит приказу? – пробормотала, поднимаясь на ноги. – Не хочу давать тебе имя… Просто не хочу.

Оборотень молчал. Понятно, не входит в список обязанностей. Или просто стерли память. Хотя к этому прибегали редко – слишком тонкая работа. И можно вместо покорного раба получить безмозглую тушку, не умеющую даже задницу себе вытереть, не то что прислуживать.

Николь отвернулась к окну.

– Не буду давать тебе имя, – пробормотала едва заметному отражению в стекле. –  И никакая я не госпожа.

Мимо пронесся сверкающий стоп сигналами мини-лёт – еще гости пожаловали.

Особняк отца находился в Верхнем Секторе – владениях состоятельных людей. Город давно перестали лежать в одной плоскости, обрастая ярусами и перетекая один в другой. Верх – для богатеньких мальчиков и девочек или людей с достатком выше среднего. Прилегающий к земле Средний Сектор – обслуживающий персонал, а Нижний и катакомбы – владения нищеты и оборотней. А еще – борцов с действующим режимом. Она бы охотно их поддержала, но во время неудачного побега продвинулась едва ли на треть.

Стоявший поодаль оборотень вдруг двинулся. По-военному четко развернулся в сторону главной залы, встречая названного гостя.

– Ты, маленькая дрянь! Какого хрена свалила?! Отец тебя обыскался!

Николь со стоном уперлась лбом в стекло. Макс. Передышка закончилась.

Глава 2

– Милая Николь, вы очаровательны.

Запястья коснулся легкий поцелуй, и Николь даже не пошевелилась, продолжая беззастенчиво разглядывать потенциального жениха.

Она готовилась ко всему. Старый, немощный, страшный… Но мистер Коллинз-Грин сумел не просто удивить – лишить дара речи.

Он был нормальным. Самым обыкновенным мужчиной средних лет и вполне привлекательной наружности.

Темные, почти черные глаза, характерные черты, выдающие примесь азиатской крови, подтянутая фигура и обаятельная улыбка.

– Хм-м-м, спасибо, мистер Коллинз-Грин, – выдавила из себя. Ого, у него татуировки. Из-под воротника кремовой рубашки проступала часть рисунка.

– Прошу, зовите меня Айрон, – опять улыбнулся и без напоминаний отпустил ее руку.

Манеры? Нет, ей не могло повезти так сильно. Но странно, что об этой фамилии она ничего не слышала. Хотя, если положить руку на сердце, никогда и не интересовалась золотой верхушкой общества. Отец же предпочитал не светить ее на званых вечерах. К обоюдному удовольствию.

– Хорошо, Айрон, – пролепетала, поглядывая на застывшего у окна отца.

Он делал вид, что вообще ничего не происходит. Лениво прихлебывал виски и рассматривал свое любимое детище – оранжерею редких ядовитых растений. Иногда ей казалось, что цветочные кадки – единственное, к чему папаша испытывал хоть сколь-нибудь теплые чувства.

– Рад этому. И с удовольствием предложил бы вам прогуляться, но наверняка вечер вышел утомительным.

Еще бы! Лживые поздравления, сальные взгляды, страх приглянуться какому-нибудь богатому извращенцу и оборотень за спиной. Громадный желтоглазый мужик, привлекавший заинтересованные и завистливые взгляды.

Не удержавшись, она оглянулась на молчаливого охранника. До сих пор чувствуется его запах… Море и лес… свобода, которой нет у них обоих.

Рослая фигура не шевелилась. Мужчина смотрел в стену, но Николь кожей чувствовала, что он все видит.

– Да, я, кхм, устала, – с трудом отлепила взгляд от охранника.