В твоих руках не страшно

Как бы мне не хотелось поговорить с Тори об её инициации, расспросить о том, как она себя чувствует, не обидел ли её жених, и вообще обо всём, что ей захочется мне рассказать, приходится прикусить язык и терпеть. Прижимающийся к моему боку мальчишка может и не придаст значения тому, как и о чём мы с принцессой общаемся, но рассказать потом кому-нибудь вполне сможет. Например, своим родителям.

А то, что он сейчас молчит, так это скорее всего следствие пережитого вчера ужаса. Бедняжку едва не растерзали собственные сородичи. Страшно представить, как сильно он испугался, и чем это может для него обернуться.

Поэтому нам с подругой приходится ограничиться лишь малосодержательной беседой о погоде, дороге и ожиданиях от приезда в столицу демонов Этейну.

Единственное что, я, не выдержав, всё-таки спрашиваю не больно ли её высочеству сидеть после всех тягот пути и не нужна ли ей помощь целителя. Тори в ответ удивлённо округляет глаза, с минуту непонимающе смотрит на меня, удивляется ещё больше, становясь ну очень красной, и уверяет, что сидеть ей разве что чуточку дискомфортно, а так всё просто замечательно.

Спустя ещё какое-то время она и вовсе начинает зевать, снова краснея. Пробормотав что-то о том, как сильно ей не спалось этой ночью, моя подруга просит помочь ей с лежанкой. И как только мы ту раскладываем, сразу же ложится с намерением подремать. И почти мгновенно засыпает. Дрёма быстро превращается в глубокий крепкий сон, в котором она счастливо улыбается, обнимая одну из подушек.

А я наконец успокаиваюсь, убедившись, что первая близость с мужчиной для моей дорогой Тори прошла без тяжёлых последствий. Видимо, пора мне окончательно привыкнуть к мысли, что не для всех женщин это оборачивается теми же страданиями, что и для меня.

Волчонок тоже вскоре начинает клевать носом, явно ещё до конца не восстановившись, и, сбросив башмаки, тоже забирается на лежанку, свернувшись клубочком позади спящей принцессы. Мне только и остаётся, что укрыть их обоих одеялами и вернуться на своё место. Я-то хорошо выспалась в объятиях Аедана, хоть осознавать это и странно.

Спать теперь мне ни капли не хочется, так что я оказываюсь предоставлена сама себе и своим мыслям.

И, конечно же, все они так или иначе крутятся вокруг Аедана, и вокруг того, что он мне рассказал и что предложил. Но чаще всего я невольно вспоминаю то, что случилось между нами вчера в спальне… то, что я испытала в руках демона.

Мне до сих пор не верится… но это действительно было наслаждение от мужской ласки. Правда, ласка эта была странная, стыдная и непривычная для меня. Может… в этом всё дело? Или в том, что этого никогда со мной не делал Танраггос? И что будет, когда Аедан пойдёт дальше? Что я при этом испытаю? Страх? Неприятие? Или что-то другое?

После минувшей ночи я уже совершенно не уверена, в том, как ответить на эти вопросы.

Я даже представить не могла, что встречу того, кто сумеет меня исцелить, вернуть в мою душу свет. И что самое поразительное, сделал это со мной, потомком жриц Пресветлой, тёмный маг смерти, слуга Маоха.

Но меня очень сильно волнует то, как всё повернётся, когда мы приедем в королевский дворец. Какую роль мне придётся играть? Служанки? С печатью короля? Сомнительно. Его невесты? Нет, я к этому не готова. Любовницы? Снова же… С печатью короля?!

И что… если я потом не смогу уйти? Что если он привяжет меня к себе? Если найдёт способ удержать, не принуждая? Как быть тогда?

Боги, как всё запутанно. И опасно моим разоблачением. Стоит ли исцеление таких сложностей? Не уверена до конца. Но отступать теперь уже поздно. Не могу просто. Я буду очень жалеть потом, если не использую сейчас этот шанс вернуть себе себя. Если не попробую вернуть себе внутреннее равновесие с тем, кто реально может мне помочь.

Подвигаюсь к окошку и бесшумно приоткрываю створку, выглядывая наружу в образовавшуюся щелочку. И почти сразу мой взгляд прикипает к едущим неподалёку от дормезы братьям Раграм.

— Ты зря не довёл дело до конца этой ночью, брат, — слышу я негромкий голос Адлара и навостряю уши. — Если твоё чутьё тебя не подводит, и твоя девчонка действительно такой сильный маг жизни, как ты предполагаешь, то у тебя появятся соперники за право обладать ею, как только о ней узнают. Да и для подданных будет странно, что ты с ней спишь, печать поставил, а связь не закрепил. Всем рты ведь не закроешь.

От его слов у меня в груди всё сжимается тревожным тисками. Что за соперники? Я не хочу ничьего внимания. Не хочу чтобы за меня соперничали. И о подданных непонятно…

— Спорно, — мрачно возражает Аедан. — Да и не играет это никакой роли. Всё равно примут, когда придёт время. Под этой хрупкой ранимостью прячется та мягкая сила, что своим светом при желании сможет поставить на колени любого тёмного. Девочке только нужно восстановиться и освоить свой дар полностью. А что касается соперников… Ну, пусть попробуют явиться, если жить надоело. Крольчонку нужно время. И я ей его дам.

— Ты так и не выведал её имя? — хмыкает иронично принц.