В твоих сильных руках

В какой-то момент они пришли к выводу, что пижама — отличная вещь. Так на Мэдди оказались ее любимые фланелевые штаны на веревочке с Губкой Бобом и футболка с надписью «Укуси меня» на груди. Хлоя была в пижаме из «Виктория сикрет», но с ее фигурой она могла напялить на себя мешок из-под картошки и при этом выглядеть сногсшибательно. У нее на груди красовалась вышитая надпись «Позвони в мои колокольчики». На Таре были мужские семейники, коротенькая ночнушка, шелковый халат и гольфы.

Мэдди потрясла Хлою за ногу.

— Хватит, Хуан, — прошептала Хлоя, — мой ингалятор на исходе.

Снова раздался стук в дверь. Хлоя и Тара дружно сели, схватились за головы и застонали.

Мэдди, пошатываясь, доковыляла до двери. По пути на секунду остановилась у сосны, шокированная открывшимся ей странным зрелищем. Прошлой ночью это было самое красивое дерево из всех виденных ею в жизни. Утром оказалось, что деревце едва достигает трех футов в высоту и выглядит как… лысая елка из «Рождества Чарли Брауна».

Мэдди перешагнула через ноги сестер, зацепилась взглядом за свое отражение в маленьком зеркале над столиком в коридоре и едва не закричала от ужаса.

Ее волосы торчали в разные стороны. Тушь размазалась вокруг глаз, на щеке остался след от чего-то, на чем она лежала, — скорее всего от пряжи, в которую она все еще была замотана.

— Больше никогда, — пообещала она своему жалкому отражению и для верности ткнула в него пальцем.

Отражение показало ей язык.

Вздохнув, Мэдди открыла входную дверь и остолбенела. На пороге в потертых джинсах, черном свитере, в зеркальных солнечных очках, криво усмехаясь, стоял Джекс Каллен.

Глава 7

Опыт — это что-то, что ты получаешь… уже после того, как оно тебе было нужно.

Фиби Трегер

Какое-то время Мэдди пялилась на Джекса, у которого не было ни похмелья, ни отпечатков на лице — он был такой большой, опасный и такой преступно сексуальный, что она отреагировала без всяких раздумий: захлопнула дверь у него перед носом.

Тара открыла рот от удивления.

Хлоя рассмеялась.

А Мэдди закрыла лицо руками.

— Быстро пристрелите меня кто-нибудь.

— Милая, — Тара положила руку ей на плечо, — может, у вас в Лос-Анджелесе так принято и все такое, но закрывать дверь у кого-то перед носом считается дурным тоном почти во всех пятидесяти штатах.

— Ты не понимаешь. Это он. Джекс! — Возможно, все дело в том, что она еще не пришла в себя, но от одного взгляда на этого мужчину ей стало жарко и тревожно. Ей! Женщине, заявившей, что все парни — мерзавцы. — Что мне делать?

— Ну, для начала, — сказала Хлоя, — перестань хлопать дверью перед носом у таких мужчин.

— Он обладает сверхъестественными способностями, — парировала Мэдди, обгрызая ноготь большого пальца.

— Да? — Явно зачарованная, Хлоя бросила на Джекса взгляд через окошко. — Например, дьявольской сексуальностью?

Тара заставила Мэдди вытащить пальцы из рта.

— Что ему надо?

— Рискну предположить, что его заинтересовали штаны с Губкой Бобом, — прошептала Хлоя, все еще не отрывая взгляда от Джекса.

Мэдди отпихнула ее от окна, чтобы самой оценить ситуацию.

— Боже, — пробормотала она.

Джекс, стоявший на крыльце, повернул голову и опалил ее медленным дерзким взором — Мэдди отскочила от окна, как ошпаренная.

— Боже!

— Она начинает повторяться, — сказала Хлоя Таре, которая сменила ее на посту у окна.

— Сладкая, — теперь уже Тара оглядывала его с ног до головы, — к общению с такими, как он, ты явно не готова.

— Ненавижу соглашаться с ней хоть в чем-то, — обратилась к Мэдди Хлоя, — но в данном конкретном случае Тара, возможно, права.

Резко выдохнув, Мэдди подскочила к двери и взялась за ручку. Сестры теснили ее с обеих сторон — не то чтобы оказать моральную поддержку, не то чтобы убедиться, что она не кинется ему на шею. Мэдди открыла дверь.

Надо все же отдать Джексу должное. Они выглядят словно троица безумных и весьма непредсказуемых тварей с планеты Эстроген, а он и бровью не повел. Совсем как тогда, в баре с противным «Костюмом». Мало того, он даже улыбался.

— Эй, — сказала Мэдди, сделав шаг вперед, чтобы их разговор не стал достоянием общественности. Но тут же почувствовала, как ее стреноживает пряжа. Понадобилось несколько секунд и почти все самообладание, чтобы ослабить опутавшие ее нити.

Дабы понаблюдать за этим занимательным процессом, Джекс снял очки, явив миру глаза цвета шоколада — озорные и страстные одновременно. Развеселил его, несомненно, маленький инцидент с пряжей, не говоря уж о шухере у нее на голове и пижаме с Губкой Бобом. Что же до огня в его взоре — должно быть, он вспомнил прошлую ночь.

И она тоже. А все их поцелуи. Боже правый, эти поцелуи — внезапно оказалось, что она может думать только о них. Воспоминания о восхитительных, жарких, глубоких, ошеломительных поцелуях не оставляли ее всю ночь. И о том, как его руки касались ее тела. От одной мысли об этом она ощутила покалывание в районе пупка и ниже.

— Ты в порядке? — спросил он.