В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Поручив Микки куратору над детьми в Бесстрашии и обещав ему скоро вернуться, я написала Грейс.

Ожидая её ответа, я ещё раз обозначила про себя все дурацкие пункты, которые необходимо было выполнить для организации попечительства над мелким, чувствуя себя при этом максимально тупой.

Блять, ну почему всё так сложно?

Дебильная система.

Ладно хоть во фракцию разрешили его забрать.

Когда я дошла до коридора над пропастью, от Златовласки наконец пришёл ответ:

«Уиллсон отменяется. Зайди, пожалуйста, в лазарет».

Твою мать.

Неужели что-то случилось?

Ускорив шаг, я, перебирая в уме все варианты возможного пиздеца, добралась до больнички.

Резво распахнув дверь, я вошла, вызвав укоризненное шиканье у двух Бесстрашных медсестер.

Ой, тоже мне…

Закатив глаза, я спросила у одной, где миссис Колтер, угарнув про себя и даже тихо хрюкнув от смеха.

Идиотская привычка.

Она указала за дверь процедурной, и я, так же не стесняясь никого, открыла её с ноги.

Уперевшись взглядом в сидящую на стуле Грейс, я сложила руки на груди, не сразу заметив её состояние:

— Чего так пугаешь-то, крошка? Что у тебя?

Воцарилась идеальная тишина, и только лёгкое дребезжание склянок на столике рядом с подругой, о которую она облокотилась, вдруг привлекло моё внимание. Дрожала. Вся. И вон, губы тряслись.

А её лицо…

Было абсолютно бледным, на котором голубые глаза казались огромными и бездонными.

И тут я увидела в них непролитые слёзы.

Что за…

— Эй… — тихо позвав Грейс, я сделала шаг навстречу, на что моя подруга шмыгнула носом и нервно рассмеялась, еле сдерживая плач.

— Ты знала, что галлюциногенные грибы… Приводят к беременности?

***

— Успокойся, ну! — уже чуть строже произнесла я, утешая её уже битые полчаса. — Да это же круто, Грейс!

Кажется, я повторила это в сотый раз, только бестолку.

Моя Златовласка однозначно не была готова к такому, и я её понимала, только вот сама была безумно рада известию. В те моменты, когда её слезы на минуту затихали, я даже позволяла себе всякие шуточки из серии: «Ну подумаешь, вместо свадьбы организуем гендерпати по случаю будущего мелкого или мелкой засранца-или-засранки-Колтера…», а пару раз и вовсе удалось вызвать улыбку на зареванном лице, но в остальном…

Горю Грейс не было предела, хотя она лично горем-то это не считала — я видела, что моя Златовласка всего-навсего боится.

Реакции своего Ромео.

Нет, конечно, Грейс никогда не озвучивала вслух того, что желает детей, но и то, что не желает совсем — не говорила. Да и сам факт того, что она до сих пор не накинулась на медсестру с криками о срочном медикаментозном аборте и что временами неосознанно ласково касалась пальцами пока ещё плоского живота, спрятанного под одеждой, говорил о многом.

Просто всё дело в Эрике.

О, я отлично её понимала.

— Вот ну нахрена ты делаешь выводы, ещё даже не сообщив ему? — устало вздохнув, спросила я.

Сучка, блин, своими слезами бесконечными даже порадоваться не даёт нормально.

Ну там попрыгать до потолка, снести от счастья пару пробирок.

— Я… Я… — всхлипывая, пыталась произнести она, но что-то хреново выходило.

— Так. Всё, блять. Ну-ка собралась! — откомандовала я, вскочив с соседнего стула.

Затем, встав перед ней, я обняла покрасневшее лицо ладонями:

— Посмотри на меня, Грейс.

Она повиновалась, подняв влажные глаза.

— Ничего. Блять. Критического. Не случилось.

— В том-то и дело! — ну хорошо, что хоть чувство юмора не покинуло. — А должно было!

— Слушай, — вдруг резко начала я, деловито уперев руку в бок, а другой прислоняясь к столику. — А если серьёзно — что вообще тебе сказала врачиха?

— Медсестра, — машинально поправила меня Грейс осипшим голосом, утирая ладонью веки, на что я лишь состроила гримасу. — Что-что… Действие инъекции закончилось, как мы и знали исходя из твоей ситуации, а у меня из-за пережитого стресса произошёл сбой. Овуляция наступила вне цикла. Около трёх недель назад…

— М-да. А она не могла ошибиться?

— Ким, я тебя умоляю… Мы людям ткани научились восстанавливать с помощью регенерации, а ты спрашиваешь про неточности в зачатии…

— Хм. Резонно.

Повисла пауза, и я специально ничего не говорила, позволив Грейс окончательно прийти в себя. Её раздрай выдавали теперь лишь покрасневший кончик носа и растертая кожа век.

— Что мне теперь делать?.. — тихо пробормотала она свой риторический вопрос, на который мы обе, на самом деле, знали ответ.

— Для начала — сказать Эрику…

И в эту же секунду послышался стук двери сзади. Я и подруга переглянулись, и она привстала с места, с лёгким испугом взглянув за моё плечо.

— Сказать мне что? — раздался знакомый мужской голос, и я медленно обернулась, на всякий случай незаметно закрывая собой Грейс.

Мало ли, может, ей надо успеть ещё соплей подтереть.

Мы с Эриком, стоявшим на пороге, столкнулись взглядами, и я, поджав губы, проговорила про себя любимое: «Заебись…»

Слово на любой случай жизни.

***

Эрик