В тылу врага

Утром 28 декабря Кривошеев возвратился в Ивановский лес. Доложил Пузанову о налетах на оккупантов, разоружении полиции, о боевом настрое партизан в Анатольевском лесу, о новом пополнении, влившемся в отряд. А в отрядном дневнике появилась короткая запись, датированная 25 декабря 1941 года:

«Группа под командованием комиссара Кривошеева уничтожила 6 автомашин противника».

Теперь решили весь отряд сосредоточить в районе Анатольевки и провести рейд по району.

Анищенков А. П.

1939 г.

Бодулин Т. Л.

1960 г.

Давыдов И. И.

1946 г.

Лепков А. С.

1946 г.

Журбенко И. М.

1945 г.

Кривошеев С. Г.

1960 г.

Зайцева А. А.

1940 г.

Демченко И. Я.

1940 г.

Морозов Р. М.

1940 г.

Пузанов Н. А.

1941 г.

Сучкин К. Л.

1940 г.

Черников Г. Т.

1940 г.

Глава вторая Совместные удары

1.

Щура Зайцева пришла на ивановскую базу без вы вызова. Поскольку она появилась неожиданно, Пузанов понял, что привело ее сюда какое-то важное и срочное дело. Зайцева доложила: дна дня назад явочную квартиру в Никольникове посетил неизвестный мужчина, который оставил записку с предложением о встрече хомутовских и крупецких партизан вечером 31 декабря в этой хате. У Пузанова возникло сомнение.

Чтобы не попасть в ловушку оккупантов, для уточнения послали в Хомутовский район Петра Сухих.

Одетый по-крестьянски, Сухих отравился на задание на шустром мерине, запряженном в розвальни. Тридцатикилометровый путь до села Поды он проделал вполне благополучно за шесть часов. По адресу и паролю, данным ему командованием отряда, Сухих встретился в селе со связным Хомутовского подпольного райкома партии, через которого получил подтверждение назначенной встречи.

В Никольниково срочно выехал Черников. Часто бывая здесь, он близко познакомился с мельником Савелием Шулешовым, убедился, что человек этот питает лютую ненависть к оккупантам и предателям Родины. С первых дней оккупации района фашистами старик помогал сначала красноармейцам, выходящим из окружения, а потом передавал партизанам оружие, патроны, гранаты, подобранные в местах боев, делился продовольствием. А когда подпольный райком партии попросил, чтобы его хата стала явочной квартирой партизан, он согласился без колебаний. С тех пор Шулешов добросовестно выполнял все поручения партизанского командования.

Черников знал, что мельник сейчас болен — у него сильнейшее воспаление легких. Он вез ему лекарства из партизанской аптечки. Жена мельника предполагала, что перед Новым годом кто-то должен наведаться «из леса», но не ожидала появления Черникова в такую рань — еще и третьи петухи не пропели.

Войдя в избу, Черников первым делом справился о здоровье дяди Савелия.

— Спит сейчас, — устало вздохнула женщина. — Часто бредит. А в бреду ругает фашистов и полицаев. Я уж боюсь. Неровен час, зайдут, окаянные, а он наговорит при них лишнего. Ведь спалят хату, ироды, а то и нас расстреляют или повесят…

Целый день пробыл Черников в хате мельника. А когда уже стемнело, в дверь хаты осторожно постучали. Хозяйка открыла, и в комнату вошел молодой парень. Несмотря на небольшую бородку, видно, недавно отпущенную, Черников без труда узнал в нем Колю Лазунова, младшего брата секретаря Хомутовского подпольного райкома партии Сергея Николаевича Лазунова. Разговаривали больше часа. Проинформировали друг друга о работе подпольных райкомов партии, о партизанских отрядах и силах противника в своих и в соседних районах. Договорились, что в начале января хомутовцы разгромят гарнизон оккупантов в Хомутовке, крупецчане проведут рейд по своему району — ликвидируют полицейские участки в селах северной его части. Одновременные действия партизан соседних районов будут более чувствительны для врага…

Незаточенным концом карандаша Пузанов водил по карте, еще раз уточняя план задуманного командованием стокилометрового рейда. Столь дальний переход предпринимался впервые и поэтому надо было соблюсти наибольшую осторожность. Главное — не растрачивать силы на стычки с полицейскими группами в селах. Важно сберечь их для главного удара.

И все же без стычек не обошлось…

На рассвете отряд проходил селение Щекино. Вовсю горланили петухи, до которых еще не добрались пока оккупанты, кое-где слышался лай собак, но нигде не было огоньков! Жители еще не просыпались. И только на южной окраине из одной хаты выбежала наспех одетая пожилая женщина.

— Здравствуйте, вы партизаны, да? Я сразу догадалась.

— Ну, а если не партизаны? — улыбнулся Пузанов.

От волнения женщина тяжело дышала и говорила очень сбивчиво:

— Да тут такое дело. Полицаи наши… Житья от них нет. Грабят, насильничают…

— Где они находятся? — спросил Пузанов.

— В бывшем правлении. Они всегда там по ночам сидят. Пьют самогон да над девками глумятся.

— Сколько их там?

— Семь или восемь — не знаю точно. Иногда к ним приезжают из районной полиции по десять и больше полицаев. Вместе они лазят по хатам, забирают последний хлебец и скотину.

— Смелая вы женщина. Молодец! Ну, успокойтесь. Идите домой, ведь холодно. А с полицаями мы на своем языке поговорим.