В тылу врага

Травин сконструировал несколько образцов самодельных мин с использованием в них взрывателей механического действия, извлеченных из авиабомб, а также взрывателей из противопехотных и противотанковых гранат. За первый месяц пребывания в Неруссе, мы обучили специальности минера-подрывника десять партизан. Некоторые занятия поручались мне. Пригодились навыки, полученные перед войной в школе сержантов-саперов, и практика взрывных работ в начале войны, когда приходилось при отступлении участвовать во взрывах мостов и переправ, чтобы они не достались врагу. Занятия по минированию проводил Травин.

Главной проблемой были для нас тогда отечественные патроны. В то время доставка их партизанам с Большой земли в Брянский лес еще не была налажена. Недостатка же патронов к трофейному оружию у нас не было — за зиму немало отбито у врага.

В объединенном штабе партизанских отрядов Брянщины, размещавшемся в селе Смелиж, который мы посетили с Черниковым в конце марта 1942 года, нам посоветовали тщательно обследовать окрестности поселка Неруссы — места осенних боев наших войск с оккупантами. По их предположению, там оставалось много брошенных грузовиков, а в них могли быть и боеприпасы и другое военное снаряжение.

— А сойдет лед на реке, обследуйте ее дно там, где была переправа, — напутствовали нас работники штаба. — Не мало затонуло автомобилей тогда, да и специально сбрасывали в реку отступавшие части и боеприпасы и снаряжение, чтобы не досталось врагу…

Поисковые группы, выделенные нашими подразделениями, несколько дней вели тщательное обследование берега Неруссы и прилегающего к ней лесного массива. Предположение работников объединенного штаба подтвердилось. Мы нашли немало оружия и патронов, около трех десятков седел. Исаев, провоевавший всю гражданскую войну в кавалерии, увидев седла, загорелся идеей создания конной группы и приказал организовать их ремонт, отобрать лошадей, годных для верховой езды.

Как-то утром, отправляясь в очередной поиск военного снаряжения, я и Травин встретили на окраине поселка несколько местных ребятишек.

— Вы идете искать винтовки? — спросили они нас.

— А вы — тоже?

На этот мой вопрос, заданный в шутливом тоне, мальчишки ничего не ответили. Один из них начал рассказывать:

— Осенью, вон у тех двух сосен, красноармейцы выкопали большую яму, а потом спустили туда какие-то ящики и засыпали их землей.

— …А потом вкопали столбик с пятиконечной звездочкой из фанеры, а около столбика положили две красноармейские каски, — продолжил рассказ другой паренек.

Я предположил:

— Может, они похоронили там своих погибших товарищей?

— Нет, нет! Там были ящики! Несколько тяжелых ящиков, их с трудом поднимали двое солдат, — уверяли нас ребята.

И мы пошли за ними. Осмотрев осевший еще осенью глиняный бугорок с покосившимся, установленным наспех памятничком и двумя касками, видневшимися из-под притаявшего снега, решили проверить сообщение пацанов. В трех ящиках оказались винтовки, заботливо завернутые в плащ-палатки, — около сорока штук. Потом подняли наверх девять ящиков патронов в заводской упаковке. Последними вытащили дна объемистых ящика противотанковых гранат.

Боеприпасами обзавелись. Повозки и упряжь подремонтировали. Но были у нас и другие проблемы. Негде помыться, да и смену белья имел не каждый. И мы устроили баню. Утеплили большой сарай, срубленный когда-то из могучих сосновых бревен: возвели в нем теплый потолок и проконопатили щели в стенах и пазы. Соорудили две большие печи, вмазали в них самодельные котлы из металлических бочек. Поисковые группы, обследуя в то время участок леса, где осенью размещался медсанбат, обнаружили неисправную походную камеру для обеззараживания белья и обмундирования. Очень кстати! Подремонтировали и установили камеру рядом с баней. Так появилась возможность всем партизанам нашего отряда помыться в бане и прокалить в камере верхнюю одежду.

Мы очень экономно расходовали наши, не ахти какие запасы продовольствия, отбитые у противника во время зимних операций. Все печки в хатах Неруссы «работали на полную мощность», как в шутку говорил наш начхоз Бодулин. Домохозяйки пекли хлеб из нашей муки и сушили нам впрок сухари.