В тылу врага

— Не удивляйтесь, мамаша, из окружения выходим, — сказал один из них, стал ее упрашивать спрятать до возвращения нашей армии два ящика с госпитальным имуществом. Пояснил, что приходится бросать подводу, идти по дороге стало опасно. Она открыла им сарай. Красноармейцы занесли туда ящики, поставили их в свободный угол, перебросали на них солому. Их старшой — теперь бабушка хорошо его рассмотрела: в очках и с бородкой, — тепло попрощался с ней, поблагодарил за согласие принять на хранение военное имущество и попросил сообщить о нем командованию Красной Армии, как только наши войска вернутся сюда. «Наверно, доктор», — подумала она, смотря ему вслед. Старушка опасалась, что оккупанты или полицейские могут дознаться о спрятанных ящиках, и попросила Исаева забрать их.

— Прикажи хлопцам, что у меня на постое, они мигом вытащат. Уж такие парни услужливые: дверь отремонтировали, теперь в сенцы снег не задувает, — сообщила она.

— Спасибо, бабушка. Вечером зайдет вот этот молодой человек, — Исаев показал на меня, — посмотрит, что в ящиках и как с ними поступить.

Зайдя к старушке, я застал там пулеметчиков из отделения Мити Швецова. Одни чистили пулеметы, другие крошили самосад, раздобытый у селян. Я сообщил им о поручении командира отряда. Вместе с хозяйкой мы отправились в сарай. Швецов, прикрепив штык к карабину, с которым он не расставался с фронта, хотя был уже пулеметчиком, прощупал солому. Вскоре он радостно вскрикнул:

— Есть! Вот он, голубчик! Я об него стучу штыком!

Пулеметчики быстро перебросали солому в другую сторону.

— Вы уж поаккуратнее сложите соломку, чтобы в сарае беспорядка не заметили полицейские, вдруг принесет их сюда нечистая сила, — просила бабушка.

— Все сделаем в лучшем виде, бабуля. Ни один предатель не догадается, что солома переложена, — успокоил ее Королев.

Под соломой оказались два больших армейских ящика, окрашенные в защитный цвет, с удобными ручками для переноски и прочными запорами.

Вскрыв ящики, мы увидели в одном аккуратно упакованные и заботливо смазанные вазелином хирургические инструменты и приспособления, а в другом — коробки с различными ампулами и бутылками с разного цвета жидкостями.

Сержант Королев вытащил из упаковки бутылку с бесцветной жидкостью, прочитал этикетку и, намереваясь извлечь из бутылки пробку, лукаво улыбнулся:

— О! Медицинский спирт! Да он же от всех болезней помогает, если малость принять вовнутрь, а бутылкой потереть больное место. И, повернувшись ко мне, спросил: — Может, попробуем? По чуть-чуть?

Я строго сказал:

— Сержант Королев! Лично отвечаете за сохранность содержимого этих ящиков. И всех предупреждаю: если хоть одна бутылка со спиртом исчезнет, на милость командира отряда не рассчитывайте.

— Да я и не собирался открывать эту бутылку, — обиженно сказал Королев. — Уж и пошутить нельзя…

Поблагодарив старушку за сохранение бесценного для нас по тем временам клада, я распорядился о сдаче его в обоз хозчасти и поспешил в штаб, чтобы доложить Исаеву.

— Ай да старушка! Подумайте только, что она нам сохранила! Как все кстати будет госпиталю! Какой подарок мы привезем хирургам! — радовался командир отряда. — Чем же ее отблагодарить?

— Хлеб здесь пекут из картошки пополам с отрубями: оккупанты выгребли все до зернышка. Муки бы ей немного, — предложил я.

Исаев тут же распорядился отправить старушке мешок муки.

4.

Когда мы возвратились на хинельскую базу, Чикаберидзе и меня вызвал начальник штаба бригады Забродин, чтобы получить подробную информацию о результатах рейда и об обстановке в Крупецком и соседних районах. Слушая нас, он наносил на карту новые сведения о противнике, записывал на полях карты подробности о численности и вооружении вражеских гарнизонов, карательных частей и подразделений.

Находясь в штабе бригады, мы заметили напряженность в работе оперативного и разведывательного отделений. Было видно, что они готовили какое-то срочное решение. А обстановка в хинельской зоне во время нашего рейда снова обострилась. Забродин сообщил нам, что крупные силы противника, сосредоточенные вокруг хинельского лесного массива, снова пытаются уничтожить партизанскую группировку, частью сил провели разведку боем наших оборонительных рубежей под Барановкой и Поздняшовкой.

— Наверно, через денек они снова будут наступать на Поздняшовку, — высказал предположение Забродин.

Начштаба не ошибся. Через два дня немцы начали наступление на это селение, обороняемое отрядом имени Боженко.

Наш отряд тоже изготовился к отражению атак противника в Барановке и в Хинели. В этот день враг на нашем участке не наступал, хотя нам было известно, что он подтянул сюда большие силы. Расчет противника был понятен: как только обозначится его успех под Поздняшовкой, начнется наступление на Барановку. Но враг не добился успеха. Отряд имени Боженко в течение 17 декабря отразил несколько вражеских атак и не отступил со своих позиций. Прекратив безуспешное наступление, гитлеровцы отошли от Поздняшовки.