В тылу врага

Свернув на другую улицу, она чуть не остановилась от неожиданности. Навстречу ей, в трех десятках метров, шли два гитлеровца с автоматами. Живых оккупантов она видела впервые. Заволновалась, почувствовала холодный пот на спине. С трудом скрывая волнение, продолжала идти. Поравнявшись с ней, гитлеровцы потребовали документы. Достав из-за пазухи тряпичный сверток, Шура предъявила паспорт и приготовилась играть ранее придуманную роль.

Внимательно рассматривая то фотокарточку в паспорте, то лицо Шуры, чужеземец сорвал с ее головы платок. Что-то сказал другому. Тот, нахально оскалясь, бесцеремонно обшарил Шуру с головы до ног, проверил содержимое сумки.

— Куда ходить? — на ломаном русском языке спросил фашист.

— В комендатуру иду, за разрешением временно пожить здесь, ведь Курск вы еще не взяли, — Шура даже сама себе не поверила, что такой ответ сорвался с языка.

— Комендатура там, — оккупант показал в сторону рынка, видневшегося в конце улицы. — иди туда.

Возвратив паспорт, патрульные пошли дальше.

Она забежала в первое попавшееся на пути подворье, бегом проскочила через огороды, стремясь поскорее и подальше уйти от рынка, где находились гитлеровцы. А через час подошла к нужному ей дому. Постучала. Дверь открыла знакомая Шуре Ирина Андреевна, до оккупации района работавшая в одной из организаций в должности статистика. Две недели назад она дала согласие Черникову помогать партизанам, если в район ворвутся оккупанты. Она сразу узнала Шуру. Они обнялись и расцеловались, как родные. Войдя в комнату, Шура сразу задала Ирине Андреевне вопрос, заключавший в себе пароль. Та ответила отзывом. Рассказывая об этом Пузанову, Зайцева не пропустила и замеченного ею чувства радости Ирины Андреевны по поводу того, что именно ей, хорошо знакомой девушке, она будет помогать в выполнении задания партизанского командования. Ирина Андреевна спросила, что конкретно она должна сделать. Они обсудили, как лучше выполнить первое поручение, и распределили между собой участки действия. Шура взяла на себя наблюдение за вражескими частями, продвигавшимися через Крупец и остановившимися в нем. Ирина Андреевна уже много знала о фашистской власти в районе и поэтому согласилась уточнить сведения о предателях, пошедших в услужение к гитлеровцам.

Возвратившись в отряд, Зайцева рассказала Пузанову, как они с Ириной Андреевной почти три дня вели разведку, поочередно ходили по селу, прислушивались к разговорам захватчиков и местных жителей. Вытащив из манжета рукава кофты тонкую, аккуратно свернутую бумажку, Шура протянула ее командиру отряда:

— Здесь коротко изложены результаты разведки, а пояснения я дам устно.

Пузанов нахмурился и недовольно сказал:

— Разве можно так, Шура? А если бы ты попала в руки врагов?

— Я бы тогда эту бумажку проглотила, — заявила Александра, оправдываясь.

В мелко написанных простым карандашом строчках содержались сведения о воинских частях противника, о созданных в районе управлении бургомистра, полиции, комендатуре, о полицейских управах волостей. Были там и фамилии районных гитлеровских чиновников и местных предателей, поступивших на службу к фашистам, а также людей, насильно зачисленных в оккупантские учреждения и в полицию.

Пузанов, поблагодарив Шуру за сведения, еще раз строго предупредил, чтобы впредь, находясь в разведке, не носила при себе такие записи, а хорошенько держала все в памяти. А потом попросил рассказать о жителях Крупца.

Шура сообщила, что население живет в страхе. Повсюду развешены приказы оккупантов наподобие тех, что приносил комиссар Кривошеев. Люди на улицы почти не выходят, боятся гитлеровцев, те хватают всех подряд, мужчин отправляют в лагеря, а женщин и стариков под конвоем гоняют на ремонт дорог. Вчера в районной полицейской управе проводилось совещание с участием старост и начальников полицейских участков крупных сел. В полицию зачисляют в основном по принуждению, потому что желающих служить там совсем мало.

Потом они долго размышляли над тем, почему хозяйка первой явочной квартиры не назвала отзыв на пароль, сказанный Шурой. По описанию Зайцевой, это была именно та женщина, которая дала согласие Пузанову помогать партизанам. И все же догадались: Шура переставила слова в пароле. Надо было сказать «…мыло на сало», а Шура сказала «…сало на мыло».

Когда они закончили разбор этой первой разведывательной операции, Шура спросила:

— Николай Акимович, разрешите, я отправлюсь по селам: нужно передать задания комсомольским подпольным группам.

— Нет, сегодня уж отдохни, завтра пойдешь. — Немного помолчав. Пузанов продолжил: — Наш разведчик ни с чем вернулся из Ивановского леса — там не оказалось рыльских партизан. Надо бы «прощупать» Рыльск.

Шура тут же предложила:

— Я схожу в Рыльск, Николай Акимович. Ведь я город знаю хорошо, я там училась.

— У нас нет в Рыльске явочных адресов. Придется действовать по своему усмотрению…

— Ну и что! Я уже имею опыт, да и паспорт у меня надежный. И знакомые у меня там есть, — настаивала она.