В тылу врага

— Хм-м… это в каком же смысле? — усмехнулся разбитым в крови ртом Вадим и тут же поморщился от боли. — Бить что ли больше не будете? Так расстреляете, целенького и без синяков?

Новый удар и он снова на полу.

— Ну зачем ты запираешься? — мягко так, даже с жалостью вопрошал капитан, присев рядом с Вадимом на корточки. — Ведь уделаю всего как бог черепаху и все равно узнаю, что мне нужно. Только время потеряем, оно мне дорого, а ты еще и здоровье, оно ведь вообще бесценно.

— А на кой оно мне нужно, здоровье это бесценное, после фальшивого признания в измене, это в военное-то время?!

— Очень даже нужно. Солдат на фронте катастрофически не хватает, сам понимаешь, какое у нас с китайцами численное соотношение, так что можешь не беспокоиться, расстреливать тебя за измену никто не станет. Для Родины даже такие предатели вроде тебя на вес золота. Просто тебя приговорят к службе в дисциплинарном батальоне, где ты сможешь искупить вину кровью и, если выживешь, сможешь стать снова полноценным гражданином и дальше сражаться с врагом в качестве добросовестного солдата. Но для того, чтобы выжить, тебе нужно хорошее здоровье. А если я его тебе сейчас отобью, то ты сдохнешь в первом же бою, просто не сумев достаточно быстро отскочить или уклониться от опасности. Сечешь?

— Секу…

— Ну вот. Думаю, мы поняли друг друга. Ведь так? Садись давай и рассказывай…

Солдаты снова посадили Вадима на стул.

— Ведь сам все прекрасно понимаешь, все факты и улики против тебя. Один к одному. Ты был в плену и выжил один из немногих, после налета партизан. Хорошо разыграно, главное достоверно… но нас не проведешь. Тебя и других оставили в живых. Потому что ты согласился сотрудничать с китайцами и это сотрудничество очевидно.

— Это в чем же оно выражается?

— Как это в чем выражается, милейший? — вполне натурально разыграл удивление капитан. — Да в том, что стоило тебе вернуться в партизанский отряд, как оно тут же загнулось. Согласись, связь событий, как говорится, налицо. Тут ты еще каких-то серолицых китайцев зачем-то приплел… все китаёзы желтомазые как больные гепатитом!

— А как же мое предложение, что позволило уничтожить окружившую нас группировку противника в огне?

— Ключевое слово "окружило", наверняка не без твоей наводки. Ты кстати тогда симулировал какую-то странную болезнь, да так натурально, что позволило тебе выйти из активной партизанской деятельности и более того, стать незаметным. На тебя просто перестали обращать внимание. Воспользовавшись своей "невидимостью" ты мог бывать где угодно, делать что угодно, то есть наводить противника. Что касается уничтожения армии китайцев, взявших партизанский отряд в окружение, ты просто предложил то решение, что было единственно верным и к которому через пару минут так или иначе пришел кто-нибудь другой. В итоге ты мастерски отвел от себя подозрение, к тому же, внезапно очнувшись от симулируемой болезни. Разве не подозрительно?

"Еще как", — невольно согласился Куликов, но сдаваться все же не собирался, приведя еще один довод в свою пользу:

— Ну сами подумайте, предположим, я сказал: предположим, даже если я согласился на сотрудничество с врагом, то зачем мне выполнять условия сотрудничества, когда оказался на свободе? Я мог свободно послать их к такой-то матери…

— Да кто ж тебя знает? Может тебе внушение сделали и в мозг программку подсадили, что если не будешь сотрудничать, то она сработает и ты сдохнешь. Вот ты и работал на них, боясь вдруг ни с того ни с сего окочуриться. А может они тебе за успешную работу что-то пообещали, после своей победы. Что кстати? — с прищуром поинтересовался капитан и даже подался вперед.

Вадим закрыл глаза. Как бы он ни оправдывался, как бы ни уверял в своей невиновности, этот особист вывернет любые факты и доводы наизнанку и сделает его виновным. Это у него такая работа и работает он хорошо, этого у него не отнять.

— Ну так что, будем и дальше изворачиваться или факты достаточно весомы, чтобы признать их?

Вадим промолчал. Капитан видимо решил что молчание – знак согласия, спросил уже официальным тоном:

— Итак, еще раз, вступали ли вы в контакты с противником?

Куликову так все надоело, что он обреченно кивнув, ответил:

— Вступали.

Особист тут же радостно осклабился.

— Ну вот! А ты мучался, чего-то строил из себя! Сразу бы так! Поехали дальше. Какого рода были эти контакты?! Где, когда с кем?!

— Огневого рода. Первый случай состоялся…

Договорить ему не дали и очередной удар снова опрокинул Куликова на пол.

— Понятно, — произнес разочарованный особист и бросил ручку. — Ёрничать изволите?

— Изволю… — сплевывая кровь, лежа на полу, ответил Куликов.

— Зря, мы тут между прочим, не шутки шутим.

— Я тоже… И вообще, зачем такие грубые методы в наше-то высокотехнологичное время с продвинутой техникой и химией? В конце концов, есть такая хреновина, полиграфом зовется…