В унисон

Сказав эту маленькую тираду, Мичи скрылась в лестничном пролете.

Хидео продолжал стоять, бесцельно цепляясь взглядом за других учеников, которые спешили в классы. В ушах набатом звучали последние слова Мичи. Интересно, это была угроза или предупреждение? Что плохого может быть в искреннем желании помочь подруге с ее проблемами? Быть может, она не хочет, чтобы Хидео обращал внимание на ее слабости? Все-таки упомянуть о ее остром чувстве одиночества было по крайней мере бестактно! О чем он только думал?

Он думал, что это участие, проявленное с его стороны, позволит Мичи раскрепоститься, открыться ему, и тогда он сможет помочь ей справиться с чувством, от которого сам же страдал. Ничего подобного! С чего он решил, что Мичи будет ему благодарна за такую глупую попытку определить, что она чувствует? Она скрытная, и вполне логично, что любая попытка попробовать определить, какие секреты она скрывает, будет тут же ею пресекаться.

Но Хидео ничего не мог поделать со своим синдромом спасателя – временами ему становилось душно в присутствии Мичи, когда взгляд ее, обычно такой веселый и блестящий, тускнел и наливался горькой тоской. Она думала, что он не видит ее, не наблюдает за подвижной мимикой ее лица, но Хидео видел гораздо больше, чем Мичи показывала.

Сзади кто-то подошел. Хидео обернулся – и перед самым его носом торчала дохлая крыса.

– Привет, – сказал Генджи, держа мертвое животное за хвост на вытянутой руке перед лицом друга.

Хидео стоило больших усилий не закричать во все горло. Он поспешно отскочил, испуганный и раздраженный, а потом гневно воскликнул:

– Черт возьми, Иори!

– Чего?..

– Генджи, – мгновенно поправился Хидео, с досадой вспомнив, что Генджи запретил ему так себя называть, – откуда у тебя это животное? Еще и… мертвое!

Он еле-еле заставил себя взглянуть на труп грызуна. Мертвая, искусанная крыса свисала с пальцев Генджи, капля за каплей роняя густую кровь на пол. Глаза крысы оставались распахнутыми, во рту торчали желтоватые вытянутые зубы, а коричневатое брюхо клоками свисало в некоторых местах. Из него как будто выкачали весь воздух, высосали всю кровь – уж не завелся ли среди обычных школьников вампир?.. Даже не приглядываясь, можно было понять, что животное погибло насильственной смертью, и насильником мог оказаться кто угодно. Включая самого Генджи.

– Я нашел его в коридоре, – ответил он, простодушно пожимая плечами.

– Фу.

Генджи внимательно взглянул в застывшие глаза крысы, а потом чему-то улыбнулся:

– Сегодня этот трупик мог оказаться под твоей ногой.

Хидео даже спрашивать не стал, почему его друг так думает.

– Знаешь, что было вчера? – продолжал Генджи, по-прежнему держа крысу за хвост. – Я разговаривал со своим отцом, и он сказал, что всех жертв с убийцей может связывать близкое знакомство. Папа разрабатывает эту теорию. Скорее всего, они готовятся к опросу семей погибших.

Хидео, все еще со смесью отвращения и интереса разглядывающий крысу, вдруг встрепенулся. Опять он об этом?

Видимо, крыса была лишь прелюдией к этому дикому разговору.

– И на что ты намекаешь? – спросил Хидео, вздернув бровь. – Тебе разве разрешено такое рассказывать?

– Официального запрета пока не было, плюс, я знаю, что ты эту информацию никому не передашь. Я тебе полностью доверяю. Ну, так что? Сходим сегодня к родственникам Мамору-сан?

– Погоди: что? Каким родственникам? Генджи, ты все еще думаешь, что отъезд Мамору как-то связан с серийным убийцей?

– Пока что я не опроверг эту информацию, значит, она все еще требует проверки.

Хидео хотелось его стукнуть. Нет на свете человека, который не зацикливался бы на преступлениях и тайнах так же, как это делает Генджи!

– А как же твой отец? Это его работа!

– Про пропажу Мамору-сан он не знает, – спокойно проговорил Генджи, покачивая крысу из стороны в сторону. – Я ему не сказал, так как знаю, чем это кончится: мне просто скажут, что я лезу не в свое дело и мне нужно это прекращать.

– Я уверен, что тебе просто хочется хоть что-то разгадать самостоятельно, – усмехнулся Хидео.

Эта упертость в характере Генджи всегда Хидео восхищала. Вот он – прирожденный детектив, готовый вгрызться в тайну и освободить, выпустить наружу правду.

– Не исключаю. Ну, так что скажешь?

– Прости, сегодня я пас. Меня Хамада позвала на свою вечеринку, и, кстати, предложила мне взять с собой друга, так что ты можешь пойти со мной.

Генджи сощурился, как будто пытаясь понять, почему причина, по которой Хидео отказывается от дела, может быть уважительной.

– И давно ты стал любителем вечеринок? – спросил Генджи равнодушно.

– Да я и сейчас не то чтобы горю желанием сидеть с незнакомыми мне людьми и веселиться почем зря, но Хамада меня так настойчиво просила об этом…

– Возьми с собой Рокэ, – резко перебил Генджи. – Своей склонностью к истерикам она замутит вам идеальную вечеринку!