В водовороте

- Но зато они были бы честней нынешних, и в них не было бы этой всеобщей мерзости деяний человеческих - лжи! Вы вообразите себе какого-нибудь верного, по долгу, супруга, которому вдруг жена его разонравилась, ну, положим, хоть тем, что растолстела очень, и он все-таки идет к ней, целует ее ножку, ручку, а самого его в это время претит, тошнит; согласитесь, что подобное зрелище безнравственно даже!.. И сей верный супруг, по-моему, хуже разных господ камелий, приносящих себя в жертву замоскворецким купчихам; те, по крайней мере, это делают из нужды, для добычи денег, а он зачем же? Затем, что поп ему приказал так!

Барон усмехнулся: подобная картина верного супруга и ему показалась странна и смешна.

- А что за Москвой-рекой в самом деле можно выгодно жениться на какой-нибудь богатой купеческой дочке? - спросил он вдруг.

- Весьма. Хотите, я буду хлопотать для вас об этом?

- Сделайте одолжение! - подхватил барон шутя. - Однако вот что вы мне скажите, - прибавил он уже серьезно, - что же будет, если княгиня, так вполне оставленная вами, сама полюбит кого-нибудь другого?

- Имеет полное нравственное право на то!.. Полнейшее! - воскликнул князь.

- Ну нет, вы шутите! - произнес барон, краснея даже немножко в лице.

- Нисколько! Я даже душевно желаю того по простому чувству справедливости: я полюбил другую женщину, поэтому и княгиня, если пожелает того, может отдать свое сердце другому; желаю только в этом случае, чтобы этот другой был человек порядочный!

Барон при этом опять усмехнулся и покачал только головой.

- Я все-таки не могу верить, чтобы могли между вами существовать такие отношения, - проговорил он.

- Совершенно такие существуют! - отвечал князь, нахмуривая брови: ему было уже и досадно, зачем он открыл свою тайну барону, тем более, что, начиная разговор, князь, по преимуществу, хотел передать другу своему об Елене, о своих чувствах к ней, а вышло так, что они все говорили о княгине.

- Странно, очень странно, - сказал ему на это барон, в самом деле, как видно, удивленный тем, что слышал.

В это время из сада под окном флигеля раздался голос княгини.

- Эдуард Федорыч! - крикнула она оттуда. - Не хотите ли прогуляться со мной по Останкину?

- Ах, очень рад! - воскликнул тот и, сейчас же встав и схватив свою соломенную шляпу, пошел к княгине.

- И я с вами пойду! - подхватил князь и тоже пошел за бароном.

Княгиня, кажется, не ожидала увидеть мужа.

- А ты разве дома еще? - спросила она его.

- Дома! - отвечал князь.

- Мы в сад не пойдем; там из Москвы наехало купечество, а потому толпа ужасная! - говорила княгиня.

- А барон, напротив, стремится к замоскворецкому купечеству: партию хочет себе составить посреди их! - заметил князь.

- Партию вы хотите между купчих составить? - спросила княгиня барона как бы несколько укоризненным голосом.

- Это ваш супруг мне предлагает, - отвечал тот.

Разговаривая таким образом, они шли по дороге к Марьиной роще, и когда вышли в поле, то княгиня, которая была очень дальнозорка, начала внимательно глядеть на ехавшую им навстречу пролетку с дамой.

- Это, кажется, Елена? - спросила она мужа.

- Да, она, - произнес тот протяжно.

Он уже давно узнал Елену, возвращавшуюся из Москвы. О том, что Жиглинские будут в Останкине жить и даже переехали с ними в один день, князь до сих пор еще не говорил жене.

- Она, вероятно, к нам едет! - прибавила княгиня.

- Не думаю, скорее домой! - возразил князь.

- Стало быть, она здесь живет? - произнесла княгиня, устремляя на мужа внимательный взгляд.

- Здесь! - отвечал он ей почти сердито.

Елена в это время подъехала к ним очень близко. Сначала она, видимо, недоумевала - выйти ли ей из экипажа или нет; наконец, заметно пересилив себя, она сошла и прямо обратилась к княгине.

- Bonjour, princesse! - произнесла она как бы радостным голосом.

- Bonjour! - отвечала княгиня. - А вы в Останкине тоже живете? присовокупила она после короткого молчания.

- В Останкине! - сказала Елена.

- А давно ли переехали?

- Недели две.

Княгиня сделала при этом знаменательную мину.

Князь же с своей стороны спешил познакомить Елену с бароном.

- Барон Мингер!.. Mademoiselle Жиглинская!.. - отрекомендовал он их друг другу.

Елена довольно равнодушно поклонилась барону, но тот с удовольствием оглядел ее с головы до ног; все пошли потом обратно в Останкино.

- Это именно та особа, о которой я вам говорил, - сказал негромко барону князь.

- А!.. - произнес тот.

У ворот сада дамы стали прощаться; после того разговора, который произошел у них при встрече, они не сказали между собою больше ни полслова.

- Прощайте, княгиня! - произнесла Елена как бы отдыхающим от удушья голосом.

- Прощайте, - сказала и та не без удовольствия.

- Заходите как-нибудь к нам! - сказала Елена князю, садясь на своего извозчика.

- Непременно! - отвечал тот.

Княгиня после того, ссылаясь на нездоровье, ушла к себе в дом, а мужчины прошли в свой флигель и стали играть на бильярде. Разговор об Елене и о княгине между ними не начинался более, как будто бы им обоим совестно было заговорить об этом.

VIII