В водовороте событий

Часа в 4 дня мы увидели на горизонте полосу синей воды и решили, что это тоже мираж. Однако синяя полоса не исчезала и не отодвигалась по мере нашего приближения. Она становилась шире и ярче. И мы поняли, что теперь это настоящая вода. Нам сказали, что мы находимся у озера Хабиния, около Евфрата. Озеро было необыкновенно синим, как всякая вода в пустыне, а берега — без единого деревца.

За озером опять начиналась пустыня. Миль через двадцать показалась широкая полоса большой реки — это был Евфрат. Переехав через реку по широкому деревянному мосту, мы очутились в небольшом арабском городке. Низенькие двухэтажные дома, чахлые пальмы между ними, в окнах убогих лавчонок — арбузы и дыни, облепленные мухами — та ли это благословенная Месопотамия, которая описывалась в библии как земной рай? По Евфрату медленно тянулись маленькие буксиры, тащившие барки. Если бы не эти пароходики, то в остальном город был бы, вероятно, таким же, каким он был тысячу лет назад.

Проехав пыльный городок с жалкими пальмами, мы снова очутились в совершенно голой местности. Через некоторое время вдали показался город с большим количеством высоких пальм. Это был Багдад.

Не доезжая пяти километров до города, наш караван свернул в огромный лагерь, сплошь заставленный большими палатками с двойными стенками — одни полотняные, другие из тонкой марли от мух. Здесь мы должны были ночевать. После сытного ужина мы еще долго ходили по лагерю, вглядываясь в очертания Багдада, над которым в облаках пыли было видно зарево электрических огней.

Несмотря на усталость, в эту ночь почти никто не мог спать из-за духоты. Путь через пустыню кончился. Родина казалась уже близкой, и волнение охватывало нас все сильней и сильней.

На следующее утро в 4 часа мы выехали, полусонные, из лагеря и направились в Багдад. Пересекли огромный понтонный мост через реку Тигр, столь же широкую, как и Евфрат, и такого же грязно-желтого цвета. За мостом начинался город, утопавший в садах и пальмах. Мы обогнули город по широким улицам его окраин, густо засаженных пальмами. Среди зелени пальмовых рощ виднелись роскошные виллы багдадских богачей.

Мы выехали на шоссе, ведущее в Иран. Было еще очень рано, небо чуть посветлело от утренней зари, взошло солнце над далекими вершинами иранских гор. Дорога прекрасная, асфальтированная. На перекрестках английские военные полицейские регулируют движение, как на улицах Лондона.

Наконец город кончился, мы проехали последнюю пальмовую рощицу. На берегу Тигра вздымались 12 высоченных труб какого-то завода. Дальше начиналась пустыня. Минут через пять мы ехали по ней, и только на горизонте оставался, синея, как оазис, Багдад, окаймленный зеленью пальмовых рощ.

В Иране

Солнце печет, но уже не так сильно, как в знойной пустыне. Мы не выспались в эту ночь, поэтому улеглись на мешках в машинах. Но здесь дорога уже скверная, машины подпрыгивают на ухабах, как мячики, и трясет нас ужасно. К вечеру прибыли в большой английский лагерь, в центре которого укрепленная транзитная станция с хорошо построенными домиками. Здесь проходит граница с Ираном. Мы думали, что остановимся на ночлег, но это, очевидно, не входило в планы английской администрации, и нас снова повезли дальше, по пустынной дороге, еще километров десять, где у склона горы мы и остановились. Грузовики, которые привезли нас сюда, уехали, на другой день за нами должны были приехать другие машины.

Мы торжественно распрощались с проводниками-индийцами, которые везли нас до этого места от Хайфы. Эшелон выстроился на площадке. Индийцы выстроились против нас. Перед ними встал их офицер-лейтенант. Начальник нашего эшелона произнес речь, в которой выразил наши симпатии к народу Индии. Английский сержант перевел речь на английский язык лейтенанту, а тот перевел ее на язык хинди. Затем с короткой речью выступил лейтенант. Он сказал, что они никогда не забудут советских граждан и считают для себя честью и радостью везти нас на родину. Мы подарили солдатам папиросы, пожали им руки. Прощанье закончилось. Им надо было уезжать.

Ночь была теплая, ясная, но сон ни к кому не шел, вставать пришлось снова очень рано, в половине пятого. Ровно в пять приехали грузовики.

9 июля 1943 г. Мы снова в пути, теперь уже в Иране.

В первый день после отъезда из Багдада мы проделали 200 километров, сегодня, на второй день, только 80, так как по дороге через горные хребты ехать быстро невозможно.

Дорога все время вьется по горам. Они красивые, с мягкими очертаниями, хотя и совершенно голые. В долинах попадаются иранские деревни — жалкие домики из глины без окон, с облезшими от дождя стенами, похожие на растаявшие головы сахара. На плоских крышах хижин стоят кровати. Там и тут женщины с красивыми грустными глазами выбивают пыль из ковров — настоящих, роскошных, старинных персидских ковров. В домах пусто: ни стула, ни стола, ни даже скамейки. Только на земляном полу лежат ковры.

Первую ночь в Иране мы провели в специальном транзитном лагере в 30 километрах от Керман-шаха.