В водовороте века. Мемуары. Том 1

Мы утверждали, что Ан Чхан Хо и всех других арестованных можно освободить, если оказать давление на Гиринскую военную комендатуру сплоченными силами. Подчеркивали при этом, что самой действенной мерой является мобилизация сил масс. А эти деятели отвечали нам: «Вряд ли вы с пустыми руками сможете заставить сдаться эту жестокую комендатуру. Может быть, надежнее будет дать им деньги и взятки, нежели шуметь, подняв массы». Они опять проявили свою привычку не доверять силам масс.

Я настойчиво уговаривал их, что сплоченными силами масс вполне можно решить вопрос, который не решишь и деньгами. Затем мы провели в Гиринской церкви, которую содержал Сон Чжон До, массовый митинг с участием деятелей движения за независимость, корейских знатных людей, учащейся молодежи и детей города. Мы объясняли участникам митинга, что комендатура в сговоре с японскими самураями схватила многих корейских патриотов и ни в чем не повинных соотечественников, и предупреждали, что она может отдать японской полиции всех арестованных, получив за это даже и небольшую сумму денег. Мы обратились к ним с призывом: «Ясно, что корейские патриоты будут подвергнуты жестоким наказаниям, если они будут отданы в руки японцев. Поэтому корейцы, любящие соотечественников и Родину, должны сплотиться единой волей и встать на массовое движение за освобождение патриотов».

Когда мы развернули движение за освобождение Ан Чхан Хо, немало людей недоумевающе качали головами. Не говоря уже о националистах, нашлись такие и среди тех, кто участвовал в коммунистическом движении, даже среди учащейся молодежи, находившейся под нашим влиянием. Они говорили: зачем, мол, так стараются спасти Ан Чхан Хо люди, которые задали даже письменные вопросы против его теории.

Я ответил им:

— Мы ставим под вопрос идеологию Ан Чхан Хо, но не выступаем против него самого как человека. Он тоже кореец и патриот, борющийся за независимость Кореи. Как же нам не спасти его?

Тогда я выдвинул на первый план великий принцип — многострадальные корейские соотечественники должны объединить свои силы в такой трудный момент.

Я отвергал публичную лекцию Ан Чхан Хо с тем, чтобы он более активно включился в священную борьбу за возрождение Родины, отказавшись от низкопоклоннической, реформистской позиции и нигилистического подхода к своей нации. Цель нашей идеологической борьбы с националистами заключалась не в том, чтобы свергнуть их, а в том, чтобы пробудить их и сплотить как можно больше людей под знаменем антияпонской борьбы.

После массового митинга, проведенного под знаком освобождения Ан Чхан Хо, на стенах зданий и на телеграфных столбах города Гирина появились листовки и воззвания с надписью: «Китайская полиция без всяких оснований заключает в тюрьму и истязает корейских соотечественников», «Китайские власти не должны попасться на удочку японских империалистов!», «Немедленно освободить брошенных в тюрьму корейских соотечественников!»

Мы также послали статьи в редакции китайских газет и возбудили общественное мнение. Молодежь, дети, жители Гирина каждый день шли массами в комендатуру и кричали, требуя освобождения заключенных. Иногда даже устраивали демонстрацию перед комендатурой. Мы прилагали все усилия к тому, чтобы реакционная китайская военщина не могла отдать в руки японских империалистов арестованных корейских деятелей движения за независимость.

Под таким давлением масс комендатура выпустила на волю Ан Чхан Хо и всех других заключенных, продержав их в заключении более 20 дней. Очень обрадовало меня освобождение Ан Чхан Хо, достигнутое нами в напряженной борьбе. Мы посетили деятелей движения за независимость, чтобы встретиться с Ан Чхан Хо, который был выпущен на волю и вернулся к своим коллегам. Я втайне надеялся, что он хоть немного поймет наше чувство, выраженное в заданных ему вопросах.

Однако он весьма поспешно покинул Гирин сразу же после выхода из тюрьмы. Не знаю точно, с какими чувствами вернулся он в Шанхай, но глубоко уверен, что он покинул Гирин, воспрянув духом, с новым боевым настроением. Об этом свидетельствовала и его дальнейшая жизнь. Он, не запятнав имени патриота, до последней минуты своей жизни стойко вынес все выпавшие ему на долю испытания.

Мы с ним ни разу больше не встретились. Спустя 10 с лишним лет, когда мы вели вооруженную борьбу в горах Пэкту, он был арестован японцами и умер от болезни, нажитой им за решеткой.

Тогда я, узнав об этом, очень горевал, что он, посвятивший всю свою жизнь делу просвещения и сплочения нации, умер так рано и не увидел дня независимости своей Родины. Однако на этом не прервалась навсегда моя связь с ним, установленная необычным случаем. Он ушел, но после освобождения страны его младшая сестра Ан Син Хо работала вместе с нами, став заместителем председателя Центрального Комитета Союза демократических женщин Кореи.