В водовороте века. Мемуары. Том 2

Эти утверждения были чреваты крайней опасностью.

Мы настаивали вот на чем. Надо твердо стоять на позиции, что Армия спасения отечества хотя и имеет ряд ограниченностей, но может стать нашим стратегическим союзником в антияпонской войне, исходя из общности целей борьбы и положения, и что нужно не только улучшать отношения с ней, но и сформировать с ней совместный фронт. Проблема эта касалась совместного фронта двух вооруженных сил, имеющих разные идеологии и идеалы. Такой вопрос в то время был выдвинут впервые и вызвал бури сложнейших дискуссий.

Проблема сформирования совместного фронта с антияпонскими отрядами была выдвинута и в Коммунистической партии Китая в качестве серьезного вопроса. Восточноманьчжурский Особый окружный комитет давно уделял внимание воинской части Ван Дэлиня и направил 7–8 отличных коммунистов на работу с бойцами Армии спасения отечества. С такой же целью были посланы нами Ли Гван и другие коммунисты Кореи.Через связных мне не раз доложили, что Ли Гван в части Тун Шаньхао ломает голову над работой с ее солдатами — бойцами Армии спасения отечества.

Когда еще больше нахальничала эта армия, наши товарищи предложили: совместный фронт—это просто фантазия, что же, теперь и нам начать перестрелку и мстить за погибших. Я с величайшим трудом удерживал их от этого заблуждения. Ставить Армию спасения отечества на одну доску с врагом, прибегать к возмездию один на один — это означало бы полное безрассудство. Такой акт не соответствовал бы великой идее сопротивления Японии и моральному долгу и обрекал бы на гибель наш партизанский отряд еще в его колыбели.

Не только в Цзяньдао, но и во всей Маньчжурии коммунисты и партизаны переживали на душе за скандалы Армии спасения отечества.

В то время в каждом уезде партизан были единицы. В нем всего было несколько десятков человек партизан. И если они попадут в лапы этой армии — все погибнут. Ясно было, что даже при всем желании невозможно было умножать ряды партизан. И пришла мне в голову такая мысль: не разумно ли будет на время нашим партизанам причислиться к части командующего Юя и действовать как отряд особого назначения? Допустим, что мы вступим в его часть, тогда у нас будет вывеска «Армия спасения отечества». Значит, нам нечего будет беспокоиться о своем ущербе, да и мы, возможно , получим еще сколько-то оружия. А если хорошенько воздействуем на них, даже сможем повести их по руслу коммунизма, сделаем их нашим надежным союзником.

Гипотеза эта была вынесена на обсуждение товарищей. По этому вопросу шло собрание целый день в доме Ким Чжон Рёна в Сяошахэ, где находилась штаб-квартира парторганизации. Собрание это сейчас называют Сяошахэским совещанием. Собрание было необычайно жарким и острым. Ставился вопрос: возможно или невозможно, выгодно или невыгодно действовать в части Армии спасения отечества как отряд особого назначения? С самого утра до поздней ноченьки кричали, дискутируя, до боли в горле. Не говоря уж о любителях курения, даже некурящие свертывали самокрутки и пускали изо рта густые клубы табачного дыма, что ел мне глаза, и я просто от него задыхался. И сейчас я помню ту муку. В то время сам-то я не курил.

Мой почин об отряде особого назначения в конце концов встретил одобрение товарищей.

На совещании было решено направить делегата в часть командующего Юя на переговоры с Армией спасения отечества. Подходящим посланником выбрали меня. Впрочем, нет, меня не мои товарищи избрали, а я сам добровольно пожелал туда пойти.

В то время у нас не было такой личности, которая имеет опыт военной дипломатии. И, естественно, шли серьезные разговоры вокруг вопроса: кого направить в качестве представителя? Выражались опасения: пускай пошлем мы избранного делегата, а партнер по диалогу подпустит ли к себе нашего представителя? На переговорах не загонят ли они нас в тупик своими чрезмерными требованиями? Кто может быть уверен, что не убьют они нашего представителя, когда что-то помутит их настроение? В один голос сказали, что делегатом может быть и должен быть такой человек, который умело вел бы себя в любой ситуации.Среди нас не было особы такой категории. Для встречи с командующим Юем нужно было избрать человека солидного возраста. Но такими были у нас только Пак Хун, Ким Иль Рён и Ху Цзэминь. Ким Иль Рён был старше меня более чем на десять лет, но он плохо знал китайский язык. Остальные были 18–20-летними молодцами, которые только что окончили школу, как Чао Яфань.

Вот я предложил товарищам направить меня.

Друзья мои на это не согласились.

— Ты, Сон Чжу, наш командир. Трудно будет, если тебя как коммуниста скинет командующий Юй. Лучше бы на это избрать умелого «дипломата» из китайских товарищей, таких, как Чэнь Ханьчжан, Чао Яфань и Ху Цзэминь.

Я спросил товарищей:

— Почему убьет меня командующий Юй, если я туда пойду?

В ответ услышал: