В водовороте века. Мемуары. Том 2

В результате корейские коммунисты, проявившие особую прыть в движении за восстановление партии, переменили свою позицию и, заявив об отказе от этого движения, начали переходить в китайскую партию. Под этим веянием волна восстания 30 мая охватила всю Восточную Маньчжурию.

Вопрос о переходе членов Коммунистической партии Кореи в китайскую и их деятельности в ее рядах не мог не оказать серьезное воздействие на молодых коммунистов, представителей нового поколения, которые особенно отличались своим национальным достоинством. По этому принципу среди нас шла жаркая дискуссия. Одни критиковали указание Коминтерна как безответственный акт, как непонятное решение, другие расценивали его меры как справедливые, третьи, будучи не в состоянии сдержать свой гнев, с возмущением заявляли, что требование к корейским коммунистам перейти в китайскую партию означает вечное исключение возможности восстановления партии.

Ведя разговоры по этому вопросу, мои товарищи хотели узнать мое мнение на этот счет.

Я дал им ясный ответ, что требование о приеме корейских коммунистов в китайскую партию по принципу Коминтерна не является неуважительным решением и что такое требование не означает исключения у корейских коммунистов возможности восстановления партии.

— В нынешней обстановке, — продолжал я, — требование Коминтерна в некоторой степени даже неизбежное. Будь у корейских коммунистов своя самостоятельная партия, то, спрашивается, отчего же ему требовать от них проживать по чужим углам? Поэтому решение Коминтерна надо уважать. Это и есть интернациональная позиция. Пусть в шляпе китайской партии но важно бороться за корейскую революцию, не забывая о Корее. Но, ссылаясь на указание Коминтерна, нельзя отрешиться и от строительства самостоятельной партии и без конца таскаться по чужим углам. Корейцы должны иметь свою партию.

Таковы были мои взгляды и моя позиция по вопросу о переходе в другую партию.

Но я не был уверен в том, совпадают ли такие взгляды с толкованием Коминтерна о принципе представительства одной партии от одной страны.

Стремясь углубить понимание этого принципа и как можно скорее утвердить курс на партийное строительство, в последней декаде июня 1930 года я встретился в Цзяцзятуне с курьером Коминтерна Ким Гван Рером (Ким Рер). Это был образованный интеллигент, он окончил в Японии университет Васеда и побывал в Советском Союзе. Он больше всего находился в районах нашей деятельности — Гуюйшу, Уцзяцзы и Калуне. Имея удостоверение курьера, он стремился установить связь между нами и Коминтерном. Чан Со Бон и Ли Чжон Рак не скупились на похвалы ему, говоря, что он «окрашен» идеями социализма в Советском Союзе. И я встретился с ним с большой надеждой.

При встрече оказалось, что он, как и по слухам, был действительно эрудитом. Он свободно говорил на русском и японском языках, отлично исполнял русские танцы, не хуже любого русского, выступал с хорошими речами. Тогда он посоветовал мне: лучше обратиться к Коминтерну, чем услышать его личное мнение. Он пообещал рекомендовать меня в пункт связи Коминтерна в Харбине, предлагая поделиться там своими мнениями по вопросу о представительстве одной партии от одной страны.

После встречи с ним мы продолжали с товарищами наши дискуссии по этому вопросу. В результате мы пришли к такому пониманию: от одной страны нельзя представлять в Коминтерне две и более партий, а можно представлять только одну; в одной стране не может существовать свыше одного центра компартии, а может существовать только один ее центр.

Суть этого принципа заключалась в том, что в одной стране не может существовать более одного центра партии, заинтересованной в одних и тех же интересах и целях.

Выдвинув такой принцип, Коминтерн требовал строгого его осуществления. Главная цель его состояла в ликвидации сектантства и оппортунизма всех мастей в коммунистическом движении и обеспечении единства и сплоченности его рядов. Исторический урок международного коммунистического движения требовал от Коминтерна выдвинуть именно этот принцип представительства одной партии от одной страны, последовательно предостерегать партии от разношерстных элементов, чтобы они не проникли в ряды коммунистического движения.

Выдвижение Коминтерном такого принципа было связано и с гнусными попытками врагов разобщить и подорвать изнутри коммунистические ряды.

Однако в Уставе Коминтерна был указан только сам принцип представительства в нем одной партии от одной страны, но не было указано, каким образом те, кто ведет коммунистическое Движение в другой стране, переходят в другую партию данной страны, как надо определять их революционные задачи после их перехода.

Вот почему вопрос о переходе в китайскую партию корейских коммунистов, действовавших в Маньчжурии, становился предметом столь сложного спора. Мотивируя этим, отдельные люди даже стали рассуждать, что создание своей партийной организации корейскими коммунистами на китайской земле противоречит принципу представительства одной партии от одной страны.