В водовороте века. Мемуары. Том 3

Итак, партизанский отряд разделился на две группы: одна из них, возглавляемая Чвэ Чхун Гуком, была призвана оборонять Шилипин, другая — под моим командованием ушла во вражеский район. Более полутора тысяч жителей опорной базы эвакуировались с помощью комсомольцев в Лоцзыгоу. Мы дали Чвэ Гым Сук задание увести больного Тун Чжанжуна в сторону Мяогоу и помогать ему в лечении. Собрали последний запас продовольствия и вложили его в вещмешок женщины. Это была последняя моя встреча с ней.

Той же ночью мы с группой партизанского отряда ползком вышли из окружения и отправились в глубь вражеского тыла. Он, как мы и предполагали, был пуст. Зашли в первый же поселок за городом. Уместных жителей как раз было в разгаре приготовление новогодних блюд. При встрече с нами они говорили: «Мы думали, что вы на партизанской базе уже все умерли после погрома японских карателей. А вот мы видим вас и просто рады». И нас щедро угощали китайскими пельменями, хлебцами из проса и другими новогодними блюдами. В ту ночь Ким Сэн Гир, боец взвода О Бэк Рёна, истребил, страшно сказать! — 140 пельменей, так что чуть было не умер от переедания. Наследующий день мы почувствовали себя крайне уставшими, так что довелось сделать привал на целый день. Выставив часовых, мы дали бойцам отсыпаться. Ведь они целыми месяцами страдали от недосыпания, недоедания и лютого мороза. После хорошего отдыха все были жизнерадостными.

Со следующего дня мы начали громить врага. Применялась тактика: совершать налеты в основном на маленькие опорные пункты карателей, а если предоставится возможность, то и на сравнительно крупные.

Под первым нашим ударом оказался враг в Ляншуйцюаньцзы. Молниеносным налетом были разгромлены войска марионеточной армии Маньчжоу-Го и отряд самоохраны, полностью очищена казарма полиции японского консульства. Прогремел в Ляншуйцюаньцзы первый бой по дезорганизации вражеских тылов. Потом мы делали вид, что уходим куда-то далеко, а на самом деле возвращались на свое прежнее место. В Синьнаньгоу мы внезапным налетом уничтожили передвигающуюся автоколонну противника и захватили в качестве трофея немало пшеничной муки, а также различных военных материалов.

После этого отряд совершенно бесследно исчез, а затем быстро двинулся в горы Бэйфэнвудуна, что довольно далеко от Синьнаньгоу. Там мы готовились к очередному бою. Ночью 16 февраля 1934 года нашим отрядом были убиты, ранены и взяты в плен все солдаты марионеточной армии Маньчжоу-Го, полицейские и бойцы отряда самоохраны, находившиеся там.

После славной победы в Бэйфэнвудуне мы перешли через перевал Бэйгаолилин и двинулись в направлении Сыдуна. Здесь наш отряд атаковал лесную полицию противника, находившуюся в Восточном ущелье. Все полицейские были и на этот раз убиты, ранены и взяты в плен.

Последний решительный бой в срыве зимних карательных операций врага разыгрался в Дадучуане — главном военном опорном пункте у железной дороги Тумынь — Муданьцзян. Мы, переодетые в форму карателей, форсированным маршем преодолели горные кручи и перевалы на расстоянии более 40 километров. Потом, разделившись на три группы, совершили в Дадучуане налеты на полицейский участок, канцелярию отряда самоохраны и сожгли военный склад.

После этого боя враги вынуждены были отказаться от окружения партизанской зоны и отступили до рубежей, занимаемых ими 90 дней назад. Им так и не удалось ликвидировать «опухоль». Их зимняя карательная операция, угрожавшая целых три месяца существованию партизанских районов, лопнула, как мыльный пузырь.

Бои по обороне Сяованцинской опорной базы, которые назывались у нас для удобства Мацуньской операцией, увенчались нашей победой. Это было своего рода чудом, бесшумно сотворенным в одном из уголков земли, на которой в то время поднимался шум в связис занятием поста рейхсканцлера Адольфом Гитлером, много было шума и вокруг лейпцигского процесса, в связи с установлением дипломатических отношений между СССР и США. Жаль, что сейчас не могу подробно описать плоды боевых дел защитников Сяованцинского партизанского района — плоды героических подвигов и пережитых трудностей.

Да, за нашу победу пришлось дорого заплатить. Сотни человек лишились жизни под градом пуль и снарядов врага. Самой большой скорбью для меня было то, что ушли от нас Чвэ Гым Сук и Тун Чанжун.

Не стало нашей дорогой Чвэ Гым Сук, которая любила меня, как своего родного брата, которая проявляла теплую заботу обо мне. Ее лица не было видно среди людей партизанского района, которые со слезами на глазах бежали навстречу храбрым бойцам, когда мы возвращались с триумфом из вражеского района. В моем вещмешке, который нес мой ординарец, лежало карманное зеркальце, которое я хотел подарить этой необыкновенной женщине. Взяли мы с собой и несколько тюков с трофеями для других членов Общества женщин.