В водовороте века. Мемуары. Том 3

Вновь эту семью я встретил в июне того же 1935 года в Тайпингоу. Разгромив в горах Лаохэйшань одно из самых жестоких подразделений Цзинъаньской армии, наш экспедиционный отряд, прибывший туда из Восточной Маньчжурии, остановился напротив Тайпингоу, в селе Синьтуньцзы, развернул там активную работу среди масс. Мы направили и в Тайпингоу опытных политработников, которые вместе со мной получили бескорыстную помощь от старика Чо в ущелье Давэйцзы. Они случайно встретили на дороге старика Чо. Мне сразу же доложили об этом, я посетил дом старика в тот же день. Полгода назад в бессознательном состоянии меня принесли к нему на руках мои боевые друзья. В то время рядом со мной находилось всего 16 бойцов, измученных в бескрайних просторах Северной Маньчжурии. Но на этот раз я шел к старику совершенно здоровым и к тому же не с 16 бойцами, а с большим отрядом. Я шел к благодетелям, которые спасли меня от верной смерти, проявив тогда внимание и заботу, на какие только способен человек. Но слишком легковесной и скромной была ноша, с которой я направлялся к своим спасителям, — всего несколько килограммов мяса и незначительная сумма денег, которых могло бы хватить лишь на покупку запаса продовольствия на один-два месяца. Я даже подумал, как хорошо было бы, если эти несколько килограммов мяса превратятся в десятки домашних животных, а скромная сумма денег — в тележку золотых монет.

Не знаю, как можно выразить стеснение и неловкость человека, когда он не в состоянии щедро отплатить человеку за его доброе дело. Но я торопил себя, выпятив широкую грудь и ускоряя шаги. Пусть легка и не богатамоя ноша, но ведь впереди большое счастье — мы остались живы и встретимся снова! Как хорошо, что сейчас все благополучно и у меня, и в семье деда Чо Тхэк Чжу!

В тесной неказистой комнате, свидетельствующей о крайней бедности ее обитателей, ютилась многочисленная семья. Все были одеты в лохмотья. Однако при встрече со мной их лица осветились радостными улыбками. Я тут же присел на завалинку и начал беседовать со стариком. Его внимание привлекали боевые успехи революционной армии при разгроме подразделения Цзинъаньской армии, а я в свою очередь интересовался жизнью его бедной семьи.

— Дедушка, как же вы без вола занимаетесь земледелием и запасаетесь дровами? — спросил я.

Этот вопрос беспокоил меня с той самой поры, когда я пребывал в Давэйцзы.

— Таскаем все на своих плечах. Все 14 человек семьи сделались волами и лошадьми. Тянем соху, доставляем на спинах дрова.

Старик, вовсе не жалуясь, говорило бедности и нищете — о бедах, которые он испытывал всю свою шестидесятилетнюю жизнь. В тотденьего облик казался мне чрезвычайно спокойным и великодушным.

— Вам, наверное, очень трудно прокормить такую большую семью?

— Конечно, нелегко. Но обработка земли, пожалуй, не намного труднее, чем лишения и испытания, которым подвергаетесь вы, Полководец Ким. Хотя я и живу впроголодь, в нужде, но в эти дни хо-ку с гордо поднятой головой.

— Может быть, приключилась какая-нибудь радость?

— Угадали, Полководец Ким. Я чувствую себя богатым, так как ваши бойцы непрерывно колотят япошек. Весть о победах революционной армии помогает забывать даже о пустом желудке. По правде говоря, я очень беспокоился, когда расставался с вами в Давэйцзы. Думал: ну что же сможет сделать отряд, численность которого равна численности моей семьи? Но вчера, когда вы возвращались с триумфом после боя на горе Лаохэйшань, я от души радовался, — увидел, что число ваших бойцов достигает сотен человек. Вот тут-то я и воскликнул про себя: «Ну, теперь-то порядок! Корея победит обязательно!»

Помнится, там, в Давэйцзы, старик вел разговоры главным образом на житейские темы. А в этот день, к моему огромному удивлению, его интересовал только один вопрос — о боевых успехах революционной армии. Минувшие полгода сделали его совершенно другим. Из бессильного непротивленца, с презрением отвернувшегося от проклятого мира и уединившегося от людей, он преобразился в оптимиста, который теперь вернулся в привычную для себя колею жизни и с улыбкой на лице возлагает радужные надежды на завтрашний день.

«Если успешно сражается армия, то и народ становится отважным», — подумал я, когда встретил и узнал преобразившегося старика Чо Тхэк Чжу.

Прощаясь, я оставил крестьянину немного денег на житейские нужды, а на следующий день вновь послал к нему бойцов с белым конем, взятым в качестве трофея в бою в Лаохэйшане. Конь был пока что худым, но я был уверен, что в заботливых руках Чо Тхэк Чжу он станет исправным работягой в его хозяйстве. Конечно, по сравнению с проявленным ко мне вниманием этой семьи мой подарок был слишком скромным вознаграждением за доброту этих людей. Правда, невозможно было ни деньгами, ни дорогими вещами достойно отплатить за лобпп этой семьи.