В водовороте века. Мемуары. Том 3

Из впечатлений о старике Ли Тхэ Гене и поныне сохраняется в моей памяти то, что в его доме я развернул перед комсоставом китайского антияпонского отряда карту-схему городка Лоцзыгоу, чтобы объяснить всем о наших оперативных намерениях. Но вдруг старик Ли положил какой-то камень на краешек развернутой карты у оконной рамы, чтобы бумагу не унесло ветром. В семье старика называли тот камень «камушком-счастьем». Кстати, камень был такой причудливо-гладкий, словно скорлупа куриного яйца. По словам старика, в его бытность управляющим делами в Северной военной управе в Шилипине его друг перед своей смертью передал ему этот волшебный камень, а также оставил завет: «Храни камень долго — тебе выпадет счастье».

Этот «камушек-счастье» сейчас хранится на одном из стендов Музея корейской революции. В последние минуты своей жизни старик Ли Тхэ Ген оставил его своему сыну в наследство, как семейную реликвию. «Знаешь, этот камушек держал в руках Полководец Ким Ир Сен, когда разворачивал оперативную карту. Значит, храни его свято и бережно», — завещал старик.

В 1959 году, когда на Северо-Востоке Китая побывала группа корейских экскурсантов по местам боевой славы, связанным с антияпонской вооруженной борьбой, сын старика передал тот самый заветный камень группе.

Старику Ли Тхэ Гену не нравился коммунизм, но он ничего не жалел для оказания нам помощи. С ним я впервые познакомился летом 1933 года. Встреча состоялась по рекомендации Чвэ Чжон Хва — председателя Антияпонского общества в Лоцзыгоу. В то время я поезжал в Саньдаохэцзы верхом на белом коне и проводил там массово — политическую работу. В те дни там создалось Антияпонское общество, к которому был привлечен Ли Тхэ Ген — самый старейший в селе. Став членом общества, старик прекрасно воспитывал односельчан. Все жители охотно прислушивались к каждому слову старейшины — первого влиятельного лица поселка.

Кстати, если оказывались в селе один-два бывших бойца Армии справедливости или Армии независимости, то деревня очень легко превращалась в оплот революции. Встречались, конечно, такие бывшие бойцы Армии независимости, как Ли Тхэ Ген, который, зарыв оружие в землю, отказался от дальнейшей борьбы. Но и эти люди почти все свято хранили чувство патриотизма. Они сыграли роль зачинщиков в оказании нам помощи. Ходили по домам и предлагали помогать бойцам революционной армии, тем, кто, по их выражению, переживает муки в горах. На их призывы каждый отвечал: «Еще бы, обязательно надо помочь!» А если старый солдат спрашивал: «Что же надо делать? Ведь у нас деревне гостит революционная армия», в ответ звучало: «Приготовить надо паровые хлебцы» или «Надо резать корову».

Не отрицаю, конечно, что среди выходцев из Армии независимости порой встречались изменники. Но их были буквально единицы. Подавляющее же большинство прожило остаток своей жизни на совесть. Итак, в какую бы деревню я ни пошел — не упускал из виду работу с влиятельными лицами из бывшей Армии независимости. Вот имена этих пожилых людей, например, в Шисяне — О Тхэ Хи, в Сидапо — Чвэ Чжа Ик, в Мацуне — Ли Чхи Бэк, в Дунжицуне — Ким Дон Сун, в Саньдаохэцзы — Ли Тхэ Ген и так далее. Окажись я в любой деревне, — сначала здоровался с ними. Лежа со стариками в комнатушке и подложив под голову деревянный валик вместо подушки, мы вели речь о гекущей политической обстановке.

После освобождения Кореи некоторые работники чурались выходцев из Армии независимости: у них, мол, идеи иного оттенка. Время было такое, что на всех, кто не привержен к коммунистическим идеям, смотрели через призму предвзятости. Некоторые узколобые деятели, — конечно, это бывало редко, — при кадровой работе отстраняли их от активных дел. Но это было, так сказать, подобно тому, когда обливают грязью нашу неизменную политику по вопросам единого фронта. Каждый раз, когда я сталкивался с подобными перекосами, говорил: «Отстранять от себя выходцев из Армии независимости за то, что они когда-то исповедовали иные идейные взгляды, — весьма неблагодарное дело. Они, конечно же, не были коммунистами. В этом, может быть, их ограниченность. Но это не грех. А вы что, хотели бы сделать даже Чхун Хян и Ли-дорёна[9] коммунистами? Власть-то теперь в руках коммунистов. Но негоже им не признавать старшее поколение патриотов. Каждому периоду, как правило, соответствует свое идеологическое течение. Так, зачем же вам отвергать, остерегаться и отстранять от себя этих людей? Когда другие блаженствовали в тепло отапливаемых комнатах вместе со своей семьей, с женами и детьми, когда они питались горячей пищей, то в это время те же самые бойцы Армии независимости с риском для жизни воевали за независимость Кореи. Скажите — разве в этом есть какая-либо их вина? Лучшие патриоты, думаю, не те, кто в своем доме спокойно жил, зарабатывая себе на пропитание, а именно люди с винтовками в руках — бойцы Армии справедливости и Армия независимости. Помните: отвергнем Армию независимости — утратим народное доверие».