В военном воздухе суровом

Закалились в боях еще на "голубой линии" Александр Руденко, Владимир Демидов, Виктор Горячев, Иван Мальцев, Александр Плешаков, Иван Моргачев, Петр Кривень, Владимир Кабанов, Александр Юрков… Вернулся из госпиталя "воскресший из мертвых" Иван Чернец.

Все эти летчики составляли ядро полка.

Прибыло пополнение, в числе их уже немолодой летчик Вахтанг Чхеидзе. Новых летчиков надо было тренировать.

Аэродром у Трактового — громкое название. Это неширокая полоса относительно ровного поля, ограниченного препятствиями: с одного конца насыпью узкоколейной железной дороги, с другого — земляным валом — старой межой. Надо было иметь особые навыки, чтобы точно приземляться на этой площадке.

Заработал вовсю полковой УТЦ: Миша Ворожбиев с Колей Смурыговым принялись за вывозку летчиков. Летали до тех пор, пока была сносная погода. Но она вдруг испортилась. Тогда летчики забрались в выкопанные под насыпью узкоколейки землянки и принялись за изучение района предстоящих действий. Смотрели на карты, а мысленно находились уже в Крыму.

Но разве долго высидишь в землянке, если рядом кубанские казачки ремонтируют взорванное немцами железнодорожное полотно, песни поют. Самые проворные ребята — Сашко Руденко, Костя Аверьянов и Борис Папов-даром время не теряли: в свободное время пропадали на железнодорожной насыпи.

Тут уже бывали танцы "под язык", ребята водили широким гусиным шагом своих партнерш. Выделялся вибрирующий тенорок Бори Папова:

В кармане маленьком моем
Есть карточка твоя.
Так, значит, мы всегда вдвоем,
Моя люби-имая…

И случилось как-то непредвиденное. Одна казачка, танцевавшая с Сашком Руденко, вскрикнула:

— Девчата! А я узнала самолеты, которые нас бомбили в Старотитаровской! Вон они стоят: 03 и 04 с белыми полосами у хвостов и желтыми носами. Ей-богу, это они!

Все повернулись к аэродрому, а Сашко Руденко сразу сник: ведь самолет с крупно выведенной на фюзеляже тройкой — его! Он действительно месяц назад летал штурмовать артиллерийскую батарею на окраине Старотитаровской. Хорошо запомнилось, что поблизости от огневых позиций был скотный двор, огороженный проволокой, около изгороди стояла будка. Когда кружили над целью, то из этой будки стрельнули по самолетам трассирующими, а кто-то из ведомых спикировал на нее. После этого из скотного двора высыпало много женщин. Разбегались они по полю в разные стороны. Тогда у Сашка екнуло сердце: уж не "зацепили" ли случайно их? Теперь же ему и подавно не хотелось признаваться, что летал на Старотитаровскую он, иначе — любви конец…

— Да покажите нам этих летчиков, которые тогда летали, — тараторила дивчина, только что танцевавшая с Сашком. — Мы их при всех расцелуем. Они ведь тогда охрану перебили, а бомба прямо в изгородь угодила. Не случись такого не уйти бы нам тогда из лагеря, копать бы теперь траншеи в Крыму…

Только теперь пришлось Сашку сознаться, что на 03 летал он, и тут же был вознагражден не одним поцелуем налетевших на него девчат. Привел он к казачкам еще двух участников того вылета: Шатова и Поповского — остальных уже не было в живых.

Наступил наконец день "Д" — день, когда все планы должны превратиться в действие.

В ночь на 1 ноября 1943 года войскам объявили боевую готовность.

Как назло, установившаяся перед тем на несколько дней погода, начала вновь портиться. С моря подул порывистый ветер, тучи закрыли тускло мерцавшие звезды. Заморосил дождь. Раскачалось и загудело море, о каменистый берег у Тамани с обвальным грохотом бились волны.

Мы, летчики, не могли знать всего, что происходило с десантом в ту ненастную ночь. Подробности стали известны позже, когда, словно с того света, заявился в полк воздушный стрелок Женя Терещенко. Потом побывали у нас в гостях на встрече Нового, 1944 года десантники. Они рассказали о многом. И вот спустя много лет после войны я повстречался в Керчи еще с одним живым свидетелем — участницей десанта Владиленой Токмаковой, которую когда-то в полку солдаты звали Люсей.

…В кромешной тьме спускались к морю по крутым и скользким тропинкам вереницы солдат. Они несли на горбах тяжелую поклажу; минометы, пулеметы, ящики с боеприпасами. Стояли, сгрудившись, у разбитых причалов. Изредка поблизости рвались снаряды.

Не один час простояли наши солдаты под дождем на берегу: из-за шторма запаздывали суда, у причалов подолгу швартовались, их бросало волной.

Было три часа ночи — время, когда по плану наши войска должны были уже высадиться на том берегу, но многие суда все еще не прибыли к месту погрузки. А шторм усиливался.

Какое решение примет командование? Отменить десантирование нельзя. Все приведено в действие. Да и противник вряд ли ожидает высадки десанта в такую адову погоду. Время еще не упущено, можно затемно достичь того берега. Нужно только перераспределить десантников по катерам, увеличить на них нагрузку.

— Полный вперед!

Мотоботы и корабли — некоторые с плотами на буксирах- взяли курс на крымский берег.