В военном воздухе суровом

— После того как я потопил танкер у Северной бухты, взял я курс домой. Смотрю, навстречу размалеванный под зебру "мессершмитт" несется, дорогу уступает. Фриц меня сразу узнал и по походке, и по орлу, который расправил крылья на капоте моего штурмовика.

— Давненько мы с тобой, сержант, не встречались! — первым сказал мне Колоб. Голос у него осипший, сразу видно, что вчера с горя крепко поддал.

— Неправильно величаешь, — ответил я ему по возможности бодро. — Сержантом ты меня знал еще на Северном Кавказе, а теперь я старший лейтенант, и на капитана скоро пошлют. А не встречались мы с тобой от самого Моздока!

— Извиняюсь, — говорит он, — что по чину не так назвал. А я тем временем потихоньку своего стрелка Пименова спрашиваю:

— Володя, как там твоя пушка?

— Задержку устраняю, — кряхтит он.

— Поскорей устраняй! Сейчас сам Колоб в хвост нам заходить собирается, ты должен встретить его с "почестями"!

— А ты покружись малость, пока устраню, — Колобу несподручно будет в хвост заходить.

В это время к группе слушателей подошел старшина Васильев, тоже прилег на усеянную красными маками траву. Был он, кажется, под маленьким градусом, иначе бы не влез с неуместным вопросом к Пименову:

— А что ж у тебя за задержка такая была, что решил возиться с ней на виражах? — Пименов только ухмыльнулся, а другие цыкнули на Васильева:

— Не мешай! Остапенко продолжал:

— Заложил я крутой вираж, а Колоб на сей раз нетерпеливым оказался покрикивает:

— Вы долго там со своей пушкой возиться будете? У меня горючки в обрез…

— А какой же это бой без пушки? — отвечаю ему.

— Мне до вашей пушки дела нет! — горячится он. — Выходи, Иван Петрович, из виража на прямую, будешь моим триста шестьдесят первым!

— Если тебе так уж невтерпеж, то давай сойдемся на лобовых, чтоб по-честному было: я по тебе врежу из четырех огневых точек, у тебя тоже четыре. Вот и посмотрим, кто кого!

— Нет, Иван Петрович, — возражает он, — так дело не пойдет! Я привык с хвоста заходить.

"Чего, — думаю, — будем эту волынку тянуть: с хвоста так с хвоста". Шепнул Володе: "Приготовь наше "секретное" оружие".

— Ну, заходи, — сказал я Колобу. — Мой стрелок сейчас испытает на тебе новую реактивную установку.

— Вы меня, Иван Петрович, новым оружием не стращайте. Фюрер объявил, что новинка скорее будет у нас, чем у вас, у Иванов.

В это время старшина Васильев опять своим вопросом чуть не испортил всю обедню:

— Так, сволочь, и сказал?

Иван Остапенко не торопясь приближался к развязке своего рассказа:

— Ну, заходи в хвост! — крикнул я Колобу.

И майор Колоб пошел в атаку… Очень, видно, ему хотелось, чтобы перед "драпом" из Крыма я у него был триста шестьдесят первым. Мой Володя подпустил его поближе — железную выдержку показал, — а потом как бабахнул из сигнальной ракетницы. Колоб спереляку мотнулся, переворотом вниз ушел…

Остапенко сделал паузу, потягивал цигарку, видно, в это время обдумывал, как концовку доплести.

Неугомонный Васильев был явно недоволен тем, что упустили Колоба, он бурчал:

— Растяпы, такую крупную рыбу упустили…

Ивану Остапенко, видно, не хотелось окончательно разделываться с майором Колобом в Крыму: незачем обеднять свой репертуар. Рассчитаться с ним никогда не поздно: или он сам, или Володя Пименов, а может быть, даже старшина Васильев его собьет на другом фронте. Поэтому Остапенко сказал:

— И слышу я далекий голос Колоба: "Сейчас мне некогда возиться, — горючка кончилась. Из Крыма надо поспешать. Иваны сильно поднажали. Встретимся в другой раз".

"Прилетай в Белоруссию, если на Херсонесе жив останешься", — крикнул я ему вдогонку.

Штаб готовился к погрузке в вагоны. Транспортных самолетов на этот раз не выделили, на новое место надо было успеть раньше, чтобы встретить полк.

Командир полка был обеспокоен. И штаб на новом месте нужен, и как там обойдешься без технического состава? Сколько потом придется сидеть и ждать, пока они доберутся поездом?

Он сказал инженеру полка Тучину:

— Надо хотя бы половину техников и оружейников вместе со штабом отправить.

— Тогда с вылетом задержимся не меньше как на неделю, — возразил ему инженер. — Регламентных работ накопилось, за последний месяц самолеты сильно поизносились. Мелочь какую упустишь — вынужденная посадка случится, затаскают, и в первую очередь меня…

— Затаскают — это факт. На зенитку или "мессеров" не свалишь, — ведь обычный мирный перелет.

Штурман полка капитан Саша Юрков тоже присутствовал при этом разговоре и думал, как выйти из положения. Не так давно он прочитал в газете об удивительном подвиге летчиков соседнего фронта.