В воздухе - испытатели

- На высоте девятьсот пятьдесят метров. Я поправил на себе лямки и немного "подскальзывал", чтобы точно приземлиться в середину поля. И приземлился. Положил парашют на землю, чтобы лучше было видно его с самолета, и лег на пахоту - болело все тело: устал я очень. Лежал и смотрел в небо...

Потом он рассказал мне о катапультировании при сверхзвуковой скорости.

...Это было 28 декабря 1963 года. В тот день Андрееву предстояло покинуть истребитель, летящий на скорости, в один и три десятых раза превышающей скорость звука, то есть около 450 метров в секунду, на высоте 12 000 метров.

Никто еще у нас не катапультировался при такой огромнейшей скорости. И вот он, Андреев, должен провести этот эксперимент.

Утром пройден медицинский осмотр, надет высотно-компенсирующий костюм, гермошлем, летное обмундирование.

Погода была облачная, но Андреев занял место в кабине, с которой был снят фонарь, проверил внутреннюю сигнализацию, кислород, избыточное давление. Все было в норме.

Подходило время вылета, и два сверхзвуковых всепогодных самолета - в них находились летчики, кинооператор и парашютист-испытатель Андреев рулили уже со стоянки на старт.

Получено со стартового КП разрешение на взлет.

Летчик плавно послал вперед рычаг управления двигателем - начали увеличиваться обороты турбины, затем он отпустил тормоза и истребитель, извергая грохот и свист, подняв кверху переднюю часть фюзеляжа, энергично пошел на взлет.

Отрыв от земли. Самолет, словно его выстрелили, шел круто вверх со скоростью шестьсот километров в час. Стрелки высотомера глотали и глотали сотни метров высоты.

Самолет пробил облака, и в глаза Андрееву ударило лучами солнце, открылась взору идеально ровная белизна верхнего края облачности.

Операторский самолет пристроился и все время шел рядом.

Высота 11 000 метров.

У Андреева начал срабатывать ВКК. Пошел под избыточным давлением кислород. Гермошлем, принимая это давление, "полез" вверх, и его приходилось все время поправлять - притягивать в нормальное положение рукой.

Высота 12 000 метров.

Андреев весь в напряжении. Сейчас нельзя ничего забыть, точно провести все операции и катапультироваться.

Машина пошла на разгон.

Вот дрогнули стрелки приборов, и самолет, "перешагнув" звук, начал еще больше увеличивать скорость.

Операторский самолет идет рядом, чуть сзади. Оператор уже навел объектив кинокамеры и ждет, когда Андрееву будет подана команда "Пошел!", чтобы начать съемку.

Внизу сплошная облачность. Летчик строит заход на сбрасывание по командам с земли. До точки сбрасывания еще более 200 километров, но скорость огромная, и он подает Андрееву команду:

- Приготовиться!

- Есть, приготовиться! - отвечает Андреев, зная, что через двадцать секунд будет подана последняя команда.

Работы у него много. Нужно перейти с бортовой сети питания кислородом на свой кислородный прибор, перекрыть хорошо кран, чтобы при выстреле не загорелся самолет, подтянуть к низу гермошлем.

- На боевом! Женя, на боевом! - слышит Андреев. Он тут же включает ответный тумблер световой сигнализации и берется за рукоятки катапульты.

- Пошел! - подает летчик команду.

Андреев сильно сжал рукоятки катапульты и потянул их вверх, но запасной парашют помешал движению рук, и выстрела не последовало.

А истребитель, поглощая километры расстояния, оставляя в небе след инверсии, несся вперед.

- Женя, пошел! - кричит летчик.

Движения Андреева были скованы высотным костюмом, по-прежнему мешал запасной парашют, но он еще раз, вжавшись в сиденье, рванул рукоятки катапульты.

Выстрел! - И Андреев, ощутив огромную перегрузку, мгновенно вместе с сиденьем ушел вверх из кабины. Неимоверной силы удар бешеного воздушного потока сменился штопором. Нужно было выходить из него. "Руки на вывод!" промелькнуло в голове Андреева.

Вместе с сиденьем он весил более 200 килограммов, и площади ладоней рук, которые уже применил в качестве тормоза для вывода из штопора, не хватало.

Получив свое начало от сверхзвуковой скорости, штопор все продолжался и продолжался. Небо, солнце и облачность слились в одном круге - такой быстроты было вращение. У Андреева потемнело в глазах, заложило уши.

Две минуты вращало в штопоре Андреева! И все это время он терпеливо ждал, когда снизится до высоты 5000 метров - на ней, по заданию, следовало отделиться от сиденья и открыть парашют.

Наконец подошла эта высота. Рывок ручки сброса - сиденье уходит в сторону, раскрывается парашют...

Все уже хорошо, опасность позади, но, странное дело, Андреев почти ничего не видит, словно глаза заволокло мутью. Открывает забрало гермошлема, снимает с рук перчатки и протирает глаза. На пальцах кровь... Но ведь ни ударов, ни порезов не было!

...После приземления к Андрееву подбежали врачи, товарищи-парашютисты и инженеры, но он не мог различить их лиц: почти ничего не видел, только слышал обращенные к нему взволнованные слова. И было среди всех этих слов далекое для парашютиста слово - "кровоизлияние".

Белки глаз Андреева были залиты кровью. Веки едва прикрывали их. Тоненькими струйками через поры лица просачивалась кровь...