В воздухе - испытатели

С появлением реактивных самолетов, обладающих большой высотностью, встал вопрос и о том, как защитить летчика от вредного и даже катастрофического действия мизерного атмосферного давления, которое свойственно этим высотам.

Конечно, герметическая кабина представляет собой надежное средство защиты, однако в боевой обстановке она может быть и разгерметизирована. Значит, надо было в дополнение к этому сконструировать что-то такое, что могло бы гарантировать летчику жизнь. Я говорю: "что-то такое...". Да, что-то такое, - шли ведь от нуля!

И вот конструктор-энтузиаст А. Бойко сконструировал и с помощью двух портных изготовил скафандр летчика.

Еще до этого кандидат медицинских наук Евгений Михайлович Пешков большой знаток авиационной медицины - стал тренировать испытателей в барокамере. Когда же привезли два скафандра, Пешков, работая вместе с ведущими инженерами Юрием Порфирьевичем Решетько и Александром Васильевичем Громовым стал поднимать в них испытателей в барокамере на высоты до 50 километров.

К 1949 году, когда начались испытания скафандра, уже было известно, что такое резервное время для человека, по простому говоря, сколько тебе дается времени прожить на той или иной высоте в случае мгновенной разгерметизации, какое оно на разных высотах, когда оно равно нулю и так далее. Оказывается, высота 50 километров - это такая высота, для которой нуль резервного времени находится на шкале далеко-далеко внизу...

Конечно, и Курашов, и Глазков, и Герой Советского Союза Мазурин и другие товарищи отлично все это знали и все же шли на штурм неизведанного.

...Испытания в барокамере прошли успешно и вскоре начались летные испытания, которые проводились тремя испытателями на двух МиГ-17 и с двумя скафандрами.

При испытаниях всегда "выходят наружу" конструктивные недоработки испытываемого объекта, будь это самолет, вертолет или что-то другое. Так были и со скафандром летчика, который испытывался и дорабатывался в течение нескольких лет, пока не стал безотказным.

Недоработки в конструкции скафандра давали, например, местные запекания крови. И это было сразу же устранено.

Первая модель скафандра не давала летчику и достаточного обзора воздуха, земли, деталей самолета и приборов, что, конечно, вызывало трудность в пилотировании, особенно в сложной и аварийной обстановке полета. Учитывая все это, конструктор Бойко сделал фонарь скафандра подвижным при поворотах головы.

Была также изменена конструкция кислородных шлангов, замков фонаря и других частей скафандра.

Летчики-испытатели принимали в доработке скафандра самое деятельное участие.

В летных испытаниях скафандра все время шли от простого к сложному и подошли, наконец, к разгерметизации кабины на потолке МиГ-17. Это был самый ответственный момент в испытаниях, скафандр проверялся на жизнеобеспечение в естественных условиях, потому что нуль резервного времени находился ниже этой высоты.

Первым на задание полетел Леонид Николаевич Курашов. Достигнув потолка, он поставил рычаг на разгерметизацию кабины.

Глухой выстрел!

Находящийся в кабине воздух мгновенно выбросился вверх. И в ту же секунду скафандр наполнился кислородом. Чувствовал себя Курашов хорошо. Полет этот закончился нормально.

Однако в следующем полете, когда выполнялось такое же задание, произошло открытие замков фонаря скафандра и его опрокинуло назад.

Курашов ощутил сильный удар по всему телу. Он тут же рванул на себя рычаг управления двигателем и резко оттолкнул от себя ручку управления самолетом. Это все, что успел сделать Курашов. Затем он потерял сознание, а реактивный МиГ помчался к земле. Как он летел, можно было потом увидеть по записям самописцев. Летел, конечно, очень быстро. Словно живой МиГ спасал своего хозяина-летчика. И спас его!

На высоте семь тысяч метров Леонид Николаевич пришел в сознание и сделал все, что требуется в таких случаях, чтобы благополучно приземлиться.

Избежать катастрофы помогли мужество Курашова, его отличная техника пилотирования и натренированность в барокамере и в полетах на большой высоте.

На следующий день произошла снова разгерметизация скафандра, теперь уже у Игоря Семеновича Глазкова и на высоте еще большей - динамическом потолке!

Очень трудно пришлось Глазкову, но и здесь победили мужество, отличная техника пилотирования и натренированность. Полет и на этот раз был завершен благополучно.

Скафандры увезли на доработку, а потом снова привезли к испытателям.

Нет, не зря рисковали летчики, в числе которых был и Леонид Николаевич Курашов. Не зря летали они на пределе физических возможностей человека. Скафандр был в конце концов полностью доработан и стал безотказным.