В воздушных боях. Балтийское небо

Стало известно, что нас вечером переправят кораблем прямо в Ораниенбаум: от Тучкова моста, по Финскому заливу. Время было, и мы уговорили командира провезти нас по городу. Легендарный город выглядел сурово. Народу — совсем мало. Неприятно было смотреть на окна, заклеенные крест-накрест бумагой. Несколько раз слышалась стрельба зенитных орудий. В небе, на большой высоте, рыщет немецкий разведчик. Наша грузовая машина прошла Литейный проспект и свернула на главный проспект Ленинграда: тогда он назывался не Невским, а Проспектом 25 октября[22]. Как и прежде, величаво стоят старинные дома. Осиротел Аничков мост без прекрасных коней П. Клодта: их укрыли от варваров. Трамваев не видно. С Дворцовой площади мы повернули по набережной к пристани у Тучкова моста. Хорошо, что мы посмотрели на Ленинград. Ведь мы за него будем драться…

Быстро темнело. Погрузившись на минзаг «Вятка»[23], пошли в Финский залив. Нас предупредили:

— В пути корабль будут обстреливать с южного берега, — и поинтересовались: — А плавать-то вы умеете? Может, придется искупаться!

Действительно, когда мы вышли в Финский залив, с захваченного врагом берега началась стрельба. Стреляли трассирующими пулями, которые гасли в темноте далеко от нашего корабля. Так и простояли мы на палубе, пока не пришли в Ораниенбаум. На берегу нас ждала грузовая машина, и по асфальтовой дороге вдоль берега залива мы прибыли к новому месту базирования. Не доезжая до поселка Лебяжье, машина свернула влево на проселочную дорогу. В полутора километрах от берега оказался наш новый аэродром. Нас привезли на взлетно-посадочную полосу. Рядом с ВПП — с трех сторон окруженный лесом основной аэродром, он стоял раскисший. Все полеты весной производились только с ВПП, она была расположена юго-восточнее деревни Борки, отделенная от основного аэродрома участком пересеченной местности и связанная с ним узкой проселочной дорогой. ВПП имела размер 1100 × 60 метров. За ее границей местность была болотистая, растительность почти отсутствовала, и это усложняло маскировку самолетов. По краям полосы на деревянных настилах с северной стороны стояли истребители, с южной — штурмовики Ил-2. Тут же стояли улетевшие из Новинок 5 новеньких Як-7Б и 6 ЛаГГ-3. Укрытий для самолетов в районе ВПП не имелось.

Нас приехало 25 пилотов, и еще 5 летчиков были уже в Борках. Лишь 11 летчиков имели опыт войны. 7 сержантов-пилотов так и не закончили ввод в строй, и 4 летчика были оставлены на аэродроме Богослово для переучивания на новые самолеты.

Прибывших пилотов здесь же, на полосе, проинформировали, что при боковом ветре более 4 м/с полеты с полосы производить трудно. А если учесть отсутствие у нас опыта посадок при боковом ветре, то будет «труба»… Укатанность рабочей части ВПП недостаточная, грунт ослаб после ливневых осадков.

Укрытий для летно-технического состава в районе полосы, кроме брезентовой палатки, не было. А вот на границе основного аэродрома были оборудованы добротные «рейфуги». Так называли убежища, укрытия — от английского «refuge». Пять слоев бревен надежно укрывали самолеты от вражеских бомб. В западной части от деревни Борки — множество хорошо оборудованных землянок. До нас на этом аэродроме базировался 3-й Гвардейский истребительный авиаполк, который ушел в тыл переучиваться на новую технику.

Незаметно в ознакомлении с аэродромом прошел день. На автомашине М-1[24] на полосу с деловым видом приехал наш командир полка майор Г. Шварев. В Новинках он ездил на конной повозке. Посмотрев на нас, командир начал ставить боевую задачу:

— В районе острова Большой Тютерс разведка обнаружила немецкие корабли, на удар по ним пойдет пятерка Ил-2, которую нам приказано сопроводить! На пятерку штурмовиков пойдет десять истребителей. На задание пойдет четверка ЛаГГ-3 2-й эскадрильи, ведущий капитан В. Парамонов — это группа непосредственного прикрытия, и пять Як-7Б — группа воздушного боя, ведущий старший лейтенант К. Присяжнюк. К группе воздушного боя присоединится шестым на Як-7Б капитан Мартыщенко — инспектор ВВС КБФ по воздушному бою и воздушной стрельбе. Во 2-й эскадрилье ведомым у Парамонова пойдет П. Бородачев и у Кириллова — В. Жигач. В 3-й эскадрилье у Присяжнюка пойдет Т. Вытоптов, у Ковалева — П. Хорунжий и у Мартыщенко — Н. Манерко.

Мы понимали: машин мало и отобраны были лучшие летчики. Не попавшие в этот полет с завистью смотрели на Манерко. Он выглядел солиднее нас, да и возрастом был старше на семь лет. Но меня сверлила мысль: почему меня не послали? Неужели не доверяют? Мне давно надо в бой. Мой город под пятой у немцев, по вине фашистов умерли мои родители!..