В заколдованном Тринидаде

Андрей сказал, что он из рода Гагачури, и стал рассказывать о своих кавказских родственниках. Она не верила своим ушам! Воскликнула: «Подумать только!» Получалось, что ее дедушка Автандил приходится троюродным дядей Давиду, дяде Андрея.

– Господа, – вдруг торжественно провозгласила Мария, хочу представить вам своего дальнего родственника Андрея Румянцева. В честь этого угощаю всех гостей шампанским!

– Ура! – раздались возгласы в копании и по сторонам и посыпались аплодисменты.

Мария дала указание, ее подручный подошел к метрдотелю, и вскоре всех посетителей таверны стали обносить подносами, на которых стояли высокие бокалы с дорогим напитком.

– Широко гуляешь, Мария, откуда такие капиталы? – поинтересовался Андрей.

– Я, Андрей, президент одного из филиалов компании «Смирнов-водка». Во время отдыха могу себе позволить… А ты как на Капри оказался?

– Я художник. Живу на Капри уже третий год нелегалом, иногда хорошо зарабатываю на портретах, но пока жду очередной пермит, предыдущее разрешение на работу давно закончилось.

– А что, за портреты здесь хорошо платят?

– Да, остров миллионеров, да и богатых туристов много. Пятьдесят евро я беру за портрет, когда рисую на центральной площади, на Пьяцо Фуникулера.

– Какие дальнейшие планы? Разбогатеть на портретах?

– Открыть салон, писать и продавать большие художественные полотна.

Андрей слышал отовсюду раздавшиеся возгласы за их здоровье и прикидывал в голове, что бокал самого рядового шампанского здесь стоит 25 евро, а посетителей в таверне человек двести и все пьют шампанское. Это сколько же у нее денег, если она вот так одним махом может швырнуть пять тысяч долларов.

– Ты точно из рода Гагачури, – сказал он, – только мы можем так гулять!

В это время со сцены полились волшебные звуки грузинской мелодии – оказывается, дети Папы умели играть не только итальянскую классику. Вокруг Андрея народ зашевелился, на него бросали льстивые взгляды, яства подавались роскошные и в большом количестве. Художник посматривал на всех горделиво, взглядом доброго грузинского князя.

– Извините, Мария, я ответную поставить не могу, в кармане не хрустит, но я хочу спеть для вас песню, мои друзья, дети Папы, мне подыграют.

Мария проводила его взглядом до сцены. Андрей о чем-то переговорил с музыкантами и запел хрипловато «Сулико». Зал стал подпевать и в конце песни зааплодировал. После этого Мария снова угощала всех в зале шампанским.

– Кстати, Андрей, – сказала она, в очередной раз сблизив со своим родственничком бокалы, – давай-ка ты, друг, завтра приходи в эту таверну часам к восьми. Поговорим о том, как тебе открыть художественный салон и мастерскую. Финансово я тебе помогу, все ж не чужой человек тебе.

– Правда, поможешь? – Андрей улыбнулся ошалело.

– Конечно!

Художник замолчал, задумался.

– А можно я прихвачу своего друга? Он писатель, из Москвы, неделю уже гостит у меня.

– Писатель? Как интересно! Конечно, бери его с собой.

* * *

Об этом своем похождении Андрей рассказывал мне, когда под утро вернулся домой. Только-только за проливом над горной Италией забрезжил рассвет, проникая через толстые ржавые прутья маленького окошка ко мне в комнату. Андрей вошел с улицы, не закрыв дверь, впуская свежий морской воздух, сел у меня в ногах на раскладушку, бодрый, веселый. Давно не стриженная его борода топорщилась. От него пахло спиртным, и весь он пропах сигаретным дымом. Настроение у художника было говорливое. А мне так хотелось спать.

– Леха, кого я сегодня встретил! – Друг тряс меня за плечо, стараясь разбудить, но я был так измучен работой, что даже под утро лежал, словно прижатый гирями.

Сквозь нарушенную сладость сна слушал я восторженный рассказ о необычной встрече в таверне у Папы, о том, что красивая женщина, президент компании «Смирнов-водка», приглашает нас обоих завтра на ужин.

– Леха, она хочет открыть для меня салон на Капри. И тебе тоже с ней надо обязательно познакомиться. Завтра вечером идем в «Маленькую рыбку».

– Андрюха, – я усилием воли взглянул на часы, – ложись спать, до работы осталось всего два часа. А то сил совсем не будет.

– Нам, грузинам… мы можем засосать хоть цистерну вина и обойтись без сна!

Я разлепил один глаз и смотрел на его хмельное, возбужденное лицо и блестящие, какие-то очумелые глаза.

Он как-то по-детски захихикал своей шутке, затем встал и, поправляя на мне одеяло, сказал:

– Ты отдыхай, а я встречу восход на терраске, все равно теперь не засну.

На удивление, Андрей весь день работал с удвоенной энергией. После основной работы он, правда, прилег под тенистой стеной виллы, и на послеобеденную работу мы его добудиться не смогли.

Вечером Арек, Янош, Андрей и я ужинали на террасе виллы. В центре большого стола стояла кастрюля салата, а в ней порубленная капуста, красный перец и консервированный тунец, все полито оливковым маслом и перемешано. Это был наиболее бюджетный и, как нам казалось, полезный вариант питания. Красное вино у нас не переводилось. Обычно мы покупали в местном магазине пятилитровую бутыль с ручкой довольно приличного пойла всего за пять евро.