В закоулках Мироздания

– Да-да, – поддержал приятеля Гермесий, еще раз оглядываясь по сторонам, – никогда не ходите в гости к Дионисию! Вино у него кислое, а все бабы жирные, пьяные, вонючие, с толстыми волосатыми ляжками… Ну что я должен делать всю ночь с толстой волосатой женщиной, которая к тому же и совершенно лыка не вяжет? Пусть их лучше сатиры обхаживают.

– Сатиры, – по-прежнему веско заметил второй божок, – горазды любить друг друга только самым противоестественным образом. А вакханкам Дионисия тоже хочется немного мужской ласки. А этот тип – ноги в руки, и ну от них бежать!

– Если им хочется любви, – ответил пьяненький Гермесий, выпячивая губы, – то пусть сперва помоются и сбреют с себя всю волосню. У приличной женщины волосы должны расти только на голове – и точка. Во всех остальных местах это не-ги-ги-енично!

– Это тебе сама Гигия* по пьяни шепнула? – уточнил Гефестий, которого от ужимок приятеля начал разбирать смех.

– Ага, она самая. А потом добавила, что ее папаша за просто смешную цену продает отличную настойку корня брионии**. Результат получается супер – не женщина, а мраморная статуя, – подтвердил его спутник, потом еще раз осмотрелся и невпопад добавил, – а девки-то местные как похорошели, не то что те коровищи. Вот что значит отдать народ в хорошие руки. Идите ко мне, мои красавицы, я вас всех люблю!

Примечание авторов:

* Гигия – в античной мифологии богиня красоты и здоровья, дочь Асклепия и Афины. Гигию изображали в виде молодой красивой женщины, кормящей змею из чаши и именно символ Гигии– змея, обвивающая чашу, впоследствии стала символом медицины.

** Настойка корня брионии – препарат, применявшийся древними греками для медикаментозной депиляции тела и придания ему того самого облика мраморной статуи)

У меня возникло навязчивое желание дать этому богу по хохотальнику, а потом хорошенько добавить, и лучше всего ногами. Нечего тянуть свои лапы к сидящей у меня на коленях Туллии, бо выдерну их и вставлю с другого конца, да не с того, с которого было. Остальные мои ребята тоже поняли все как надо, а это самое главное, ибо вместе и батьку бить веселее, а уж мелкого божка и подавно. И плевать на то, что у его приятеля бицепсы и кулаки как у молотобойца. Зато ноги слабые. Короче, как-нибудь справимся. Обстановку разрядил отец Александр.

– Ты, Гермесий, – ледяным тоном произнес он, – говори, да не заговаривайся. Ты сам передал их души новой владелице и теперь не имеешь на них никакого права. Ты здесь гость, а не хозяин, и если будешь буянить и приставать к чужим женщинам, то узнаешь, насколько тяжелы кулаки у их мужчин. Я так сказал!

– Я че, я ниче, – растерянно пробормотал тот, от этих слов как-то даже протрезвел, – я просто шел мимо и решил заглянуть на огонек. Вот и дружбана с собой привел. Кто, как не он, сможет расплавить тевтонские кольца и обратить в ничто заключенную в них злую силу…

– Расплавить – это да – смогу, – авторитетно поправил приятеля Гефестий, – а что касается злой силы, то по ней я не специалист. Тут даже старик Зевсий ничего не сделает, ибо добро и зло ему поставлялось уже готовое, в корзинах, и его оставалось только разбросать среди людей. Тут особый специалист нужен…

– Есть такой специалист, – с легкой усмешкой произнес священник, – ты что, Гефестий совсем состарился и не признаешь старых знакомых? С тобой-то мы вроде никогда и не ссорились?

Покровитель кузнечного ремесла сперва близоруко прищурился, уставившись на говорившего, а потом натужно рассмеялся:

– Да, дядя, не признал я тебя. Ну, если ты с нами, то я тем более уверен в успехе. Хочу только спросить – ты будешь свергать старика Зевсия или как?

– Я уже говорил твоему дружку Гермесию, что чту заключенные договора ровно до той поры, пока их соблюдает противная сторона, и не намерен сейчас нарушать это правило, – последовал ответ.

– Его свергнут в любом случае, – пожал могучими плечами изготовитель молний, – не ты, так Аполлоний со своей бабьей шайкой. Несчастным тогда будет этот мир, и несчастны будут живущие в нем люди.

– Так они и сейчас не особо счастливы, – сурово заметил отец Александр, – вы так их загоняли своей ментальной дойкой, что силы местного человечества уже находятся на грани полного истощения. Дальше только вырождение и гибель. Местные женщины всего два дня побыли без докучливой опеки присутствующего здесь Гермесия, а уже расцвели как цветы в степи с наступлением влажного сезона. А ты говоришь – силы зла. Да вы сами зло, вытравить которое мне не позволяет тот старый договор.

– Ну, извини, дядя! – насупился хромой божок, – если я зло, тогда я пошел! Всего наилучшего, вам, мучачос!