В Замок

Около полудня в трактир пришли крестьяне, поглазели на лежащего возле печи К., выпили горячего вина, настоянного на травах, и ушли. К. немного поспал, ненадолго очнулся и снова заснул. После бессонной ночи ему нужно было хорошенько выспаться. Примерно через час его разбудила Хозяйка. Она приготовила обед, не угодно ли К. поесть?

— Угодно.

— И от вчерашнего кое-что осталось. — Она сказала, как называлось то кушанье, но К. опять не запомнил название. Он сказал, что привык есть что дают, в еде он не привередлив, главное для него — не чувствовать голода. Служанки засмеялись при этих словах, на серьезном лице Фриды тоже промелькнула улыбка.

— Наконец-то, — буркнула Хозяйка, и К. не понял, относилось ли ее замечание к улыбке Фриды или к тому, что он сел за стол. Хозяйка поставила перед ним миску с густой картофельной похлебкой и жаркое из мяса с фасолью, рядом положила нарезанный хлеб. Хозяйка предложила и вина, но К. отказался.

— Может быть, вечером, — сказал он, — перед сном. Очень любезно с вашей стороны. Но не сейчас.

Поев, он опять улегся на лавку возле печи, однако долго не пролежал. От жестких досок заболела спина. К. встал и пошел бродить между столами. Вскоре Хозяин потребовал, чтобы он перестал расхаживать туда-сюда, потому как своим беспокойным поведением всех посетителей распугает. Тогда К. вышел на улицу.

Тем временем похолодало и дождь со снегом сменился настоящим снегопадом. Через некоторое время на улицу вышла Фрида, следом за ней — помощники, и в сгущавшихся вечерних сумерках все трое потянулись за К. Было, наверное, часа четыре, но уже начинало смеркаться.

— Как зимой, — заметила Фрида.

— Тебе лучше вернуться на постоялый двор, — сказал К. — Я хочу немного пройтись. Или гулять без сопровождения и охраны запрещается? — Он бросил взгляд на помощников.

— Да ведь они и раньше всегда ходили за тобой по пятам, — возразила Фрида.

— А теперь не будут, — отрезал К. и энергично махнул рукой, прогоняя всех троих обратно в трактир, сам же направился к мосту, через который проходила дорога в Деревню. Он долго глядел в скрытое за снеговой завесой небо, потом на дорогу. Немного пройдя по ней, повернул назад и вскоре оказался на старом месте. Этот путь он проделал трижды, пока наконец не отыскал угол, где днем раньше его нашли жители Деревни. Кто-то уже унес отсюда грязные одеяла и шкуры. Чуть позже, миновав несколько деревенских домов, К. обнаружил их на куче навоза. От тряпок все еще распространялось зловоние. От них пахло смертью.

Заснуть и не проснуться, подумал К. Но он-то проснулся. Его вернули к жизни. Или это он, не захотевший умирать, потому что не умел жить, сам заставил себя вернуться к жизни? Может быть, он пробудился для того, чтобы его тощее изможденное тело взбунтовалось и опровергло домыслы о том, что ему пришла пора умереть? К. снова двинулся вперед по дороге, время от времени поднимая голову и глядя на Замок. Там, в одном из зданий, почти точно в центре маленького городка, ярко светился длинный ряд окон. Они горели так ярко, что К. невольно представил себе бальную залу и приглашение к танцу, и по его телу пробежал трепет, вызвавший внезапное смятение мыслей. К. бегом бросился вперед, туда, где были освещенные окна, он бежал, не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг, как вдруг споткнулся и упал, растянувшись во весь рост.