В западне

- Да. - Парис изо всех сил старался не смущаться и вести себя естественно. - Я и не думал, что когда-нибудь удостоюсь подобной чести. Мама говорила, что я вроде пятна на фамильном гербе Лесли.

Он подсознательно ждал, что сейчас тетя Бет начнет его переубеждать. Может быть, рассмеется.., скажет; "Что за пустяки!" Но она только тихо вздохнула, отводя глаза.

Огромный особняк из серого камня, темные ковры и тяжелые драпировки произвели угнетающее впечатление на молодого человека, когда он шел по лестнице вслед за своей провожатой. Этот дом не казался ему приветливым. Особенно по сравнению со светлой уютной квартирой в Лилле, располагающейся над картинной галереей... Он вспомнил, как мать описывала ему особняк своего детства: "Настоящий дом Франкенштейна, битком набитый привидениями".

Тетя Бет робко постучала в дубовую дверь, и изнутри послышался голос, напоминающий хриплый лай старого волкодава.

- Явился? Пусть войдет!

Дверь распахнулась, и Париса пробрала внезапная дрожь при виде самого себя, только лет через сорок, восседающего перед ним в кресле с высокой спинкой. Как самодержец на троне, мелькнуло невольное сравнение. Домашний самодержец в халате и шлепанцах, среди верной челяди... Однако самодержец встречал гостя вовсе не в халате. Малком Лесли ожидал внука в смокинге и при галстуке, распространяя ощущение арктического холода.., хотя в кабинете ярко пылал огонь в огромном камине.

- Добрый день, дедушка Малком, - заставил себя выговорить Парис.

Сходство неприятно поразило его. Та же густая шевелюра, только обильно тронутая сединой, те же мускулистые плечи, голубые глаза... Только если у внука глаза были яркими, как южное небо, у деда они выцвели и более напоминали синеватый лед.

Неизвестно, отреагировал ли Малком Лесли на это фамильное сходство так же сильно. Если да, то никак не показал этого. Даже бровью не повел.

- Ступай, Бет, - бросил он дочери. - Через час можешь принести нам кофе.

Тетушка безмолвно исчезла, закрыв за собой дверь. Парис проводил ее взглядом.

- Это входит в обязанности вашей дочери приносить вам кофе?

- По воскресеньям, когда я отпускаю приходящую прислугу, да, входит, подтвердил Малком. - Но сейчас речь не об обязанностях Элизабет. Перейдем к делу. Итак, ты незаконнорожденный сын Беатрис, бастард.

Париса словно ударили по голове чем-то тяжелым. Однако он позволил себе растеряться только на мгновение.

- А вы - тот человек, который не хотел, чтобы я появился на свет.

- Да, - снова подтвердил Малком без улыбки после секундного молчания. Все так. Но, возможно, это была моя ошибка.

Наступила пауза.

- Ты носишь фамилию Вилье, - продолжил Малком, пристально изучая лицо внука. - Это фамилия твоего отца?

- Нет, моего отчима.

Бледные глаза Малкома недобро блеснули.

- Он был карточным шулером, не так ли? Кажется, Парис начал привыкать к неожиданным вопросам своего деда. В такой манере он тоже мог общаться, как бы ни было ему неприятно.

- Нет, художником. А также всем понемногу - игроком, автогонщиком, бизнесменом. У Поля Вилье было много талантов и характер авантюриста; в карты он никогда не проигрывал.

- А как насчет тебя? Ты избрал такое же поприще?

- Поль меня многому учил. И кое-чему я даже научился. Однако мое сердце всегда лежало к другому.

- Но ты часто проигрываешь в карты?

- Никогда.

Малком некоторое время молча смотрел в огонь, кивая каким-то своим мыслям.

- Однако твой гениальный отчим немного оставил тебе в наследство.

- Не в его характере было копить деньги. Поль много зарабатывал и много тратил. Он сделал нас с матерью счастливыми, и я благодарен ему за это.

- Однако теперь ты пришел ко мне, - подвел итог Малком, неприятно улыбаясь. - Хорошо. Мать когда-нибудь рассказывала тебе о твоем настоящем отце? , - Нет, - ровно ответил Парис, тоже глядя на танцующие языки пламени. Мы о нем никогда не говорили. Это не казалось важным.

- Не казалось важным? - прорычал Малком, вскакивая так внезапно, что Парис чуть было не отшатнулся. - Она опозорила себя и свою семью, и это не казалось ей важным?

Парис решил не поддаваться на провокации и не заводиться, что бы ни сказал ему дед. Но тут не выдержал.

- Моя мать была молода, - резко ответил он. - Она совершила ошибку и сама за нее ответила. Она не обязана расплачиваться за это и после смерти.

Малком тяжело кивнул, словно подтвердились какие-то его мысли, и опустился обратно в кресло. До сих пор он не предложил внуку сесть.

В дверь робко постучали. Это оказалась Элизабет с подносом, на котором дымились две чашки кофе, стояли молочник и сахарница. Она безмолвно поставила поднос на маленький столик у камина и повернулась, чтобы удалиться.

- Тетушка Бет, - окликнул ее Парис, улыбаясь со всей мыслимой галантностью. - Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как я уйду? Хотелось бы еще поговорить...

- О.., да, конечно, - отозвалась пожилая женщина, опасливо косясь на отца. - С удовольствием, Парис.

Она вышла. Малком взял с подноса одну из чашек, насмешливо скривил губы.

- "Тетушка Бет"... Я бы на твоем месте не спешил считать себя членом семьи.