В западне

– Это высшая военная организация.

– Я постараюсь запомнить, – уверил ее Тоуд и прошествовал в сторону мужского туалета.

* * *

Генри Чарон остановил машину перед заброшенной фермой и заглушил двигатель. Опустив стекло, он сидел и смотрел на запущенное поле и голые деревья за ним.

Унылое серое небо, казалось, повисло на верхушках деревьев. Хрусткий воздух предвещал снег.

Он проехал четыре мили по грунтовой дороге, вернее, просто по колее, которая вела через лес. Глубину луж, прежде чем проехать, проверял палкой. Следы колес, по крайней мере, месячной давности, остались от машин охотников. Более свежих он не обнаружил. Он выбрал эту неезженную дорогу после того, как осмотрел три другие.

Теперь он находился в глубине Национального парка Мононгахила, в четырех часах езды на запад от Вашингтона, в горах Западной Виргинии. Генри Чарон сделал глубокий-глубокий вдох и улыбнулся. Великолепно.

Надев пальто и шляпу, он запер автомобиль, а затем направился вдоль дороги в ту сторону, откуда приехал. По пути осмотрел остатки одичавших яблонь и кустарник, покрывавший участок в пару акров. Когда-то все это называлось садом.

Пройдя примерно милю, он сошел с дороги и начал взбираться по склону. Двигался он медленно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Словно тень среди серых деревьев, он размеренно поднялся на холм, а затем направился вдоль его вершины, оставив заброшенную ферму внизу слева. Он собирался обогнуть ферму, чтобы убедиться, что здесь никого нет. Если бы кто-то был, он сразу обнаружил бы признаки присутствия людей.

На ходу Чарон разглядывал деревья, отмечая объеденные оленями и побитые дробью места, пытаясь прикинуть их возраст. Впервые оказавшись в лесу на востоке США, он с удовольствием обнаружил, что и здесь ему все знакомо. Он определил, где бурундуки лущили свои желуди, и несколько минут они с белкой наблюдали друг за другом. Осмотрел нору сурка и пальцем провел по бороздам на молодом дереве, о которое самец оленя терся по осени своими рогами, сдирая бархатистый налет. Услышав барабанную дробь дятла, сделал крюк ярдов в сто, чтобы взглянуть на него.

Еще в четвертом классе ему попалась в школьной библиотеке биография Дэниэла Буна. Книга увлекла его и, как он теперь понял, изменила его жизнь.

Годы, проведенные Буном в одиночестве в лесу Кентукки, где он охотился на диких зверей, добывая мясо и шкуры, уходя от преследования индейцев, казались молодому Генри Чарону наполненными самыми увлекательными приключениями. И вот он оказался в таком лесу, который Бун хорошо знал. Конечно, это не девственный лес двести пятьдесят лет назад, но все же...

Он все еще размышлял о Буне и об охоте, когда на глаза ему попалась олениха. Она стояла к нему задом и спокойно паслась. Он замер. Что-то, пожалуй, инстинкт, заставило ее повернуть голову, ее уши тихо подрагивали – она прислушивалась к необычным звукам.

Чарон не двигался. Олениха, готовая к бегству, застыла в тревоге, поэтому Чарон стоял, не шелохнувшись, и даже затаил дыхание.

Олениха принюхивалась, но легкий ветерок дул с северо-запада, унося запах пришельца в сторону. Наконец, успокоившись, она снова стала щипать траву.

Медленно, очень медленно он подошел ближе, замирая каждый раз, когда поворот головы оленихи позволял ей заметить его движение боковым зрением.

До оленихи оставалось футов двадцать пять, когда она, наконец, увидела его. Она вздрогнула и замерла в напряжении, повернув в его сторону уши и ловя каждый звук. Чарон стоял неподвижно. Тогда она успокоилась и пошла в его сторону, не сводя с него глаз и настороженно прядая ушами.

Пораженный, он пошевелил рукой.

Олениха остановилась, затем осторожно двинулась дальше.

Кто-то приручил ее, подумал он. Она приручена!

Олениха приблизилась и обнюхала его руки. Он подставил ей ладони, а затем почесал ей голову между ушей.

Шерсть у нее на ощупь оказалась густой и жесткой. Погладив ее еще раз, он заговорил. Ее уши тут же зашевелились, ловя звуки его слов.

Память должна быть крепкой. Она непуганая.

Это его слегка обеспокоило. Человек изменил естественный порядок в природе, и Генри Чарон знал, что эти перемены не к лучшему. Для собственной пользы оленихе следует избегать людей. Хотя он вовсе не имел намерений пугать ее. Он снова погладил ее и заговорил, будто она могла понять его. А потом молча смотрел, как она уходит.

Олениха остановилась и, оглянувшись в последний раз, скрылась между деревьями. Вскоре она совсем исчезла из виду. Через тридцать секунд он уже не слышал ее – ковер из листьев, укрывавший землю, поглотил звуки ее шагов.

Спустя час он возвратился к машине. Открыл багажник и вынул мишени, которые укрепил на стене дома.