В заповедной глуши

"Ибо суровое лицо Арагорна было сейчас молодым и прекрасным, а его выцветший походный плащ казался в солнечных лучах золотым. Перед Фродо стоял нуменорский рыцарь," — вот что вспомнилось Вальке, когда он с недоверием рассматривал дело своих рук. И это было правдой. Честное слово. А самое главное — что он, Валька, ничего не приукрасил. Ни капельки. Просто, наверное, был у всё-таки настоящий него талант — и на картоне стало видно то, что в жизни нужно было пристально высматривать. И свободную, гордую позу Витьки. И его жестковатый, но в то же время мечтательный взгляд. И сильные руки, и широкие плечи. И короткий вздёрнутый немного нос, делавший лицо одновременно и мальчишеским, и решительным. И то, как он держал карабин — как бы говоря каждому: вот он, я, дай руку, если ты с добром — и лучше не задень, если ты злой человек… Сам рассматривая этот рисунок, Валька подумал неожиданно, что Витька на нём ещё похож на дона Арату из книжки Стругацких "Трудно быть богом" — только на молодого дона Арату, который ещё только-только стал "прошедшим все огни и воды этого мира и получившим за это великое право — убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей". Валька никогда не понимал, почему по мнению авторов другой дон, Румата, главный герой, был не прав, вмешавшись в жизнь иной планеты. И не верил Валька, что невмешательством можно что-то предотвратить.

— Валёк… — сказал Витька. — Может, не надо её, эту картину? Ну разве я такой?

— А какой? — спросил Валька тихо. — Такой и есть… Ну что, будем делать книжку?

— Будем, — решительно сказал Витька. — Я это. Не ради славы. И ещё. Если можно, то пусть первым будет вот это стихотворение. Ну, как эпиграф, что ли?

Он покопался в кармане домашней рубашки и достал сложенный вчетверо тетрадочный листок. Положил его рядом с картиной и разгладил.

Как вы могли, взрослые,
Продать наше будущее?
Чёрные слёзы стынут
На щеках городов.
Вы, сильные, умные,
Вы, хозяева этого мира —
Как вы могли?!
Нам не нужны те деньги,
Которые вы за него получили.
На деньги не купишь маму,
Отца и родной свой дом —
Пусть плохонький, но единственный!
Оставьте деньги себе.
А нам верните хотя бы нас.
Хотя бы немного веры в завтра.
Хотя бы немного надежды на лучшее.
Хотя бы немного вашей любви,
Так нужной нам…
Нам страшно так жить —
И мы умираем, поймите.
А мы не хотим умирать!
За что нас уводят из мира,
В котором мы и не жили?!.
…И знаете ли вы,
Как это страшно:
Когда впереди нет совсем ничего?

Совсем…

* * *