В заповедной глуши

— Не знаю…не знал, — поправился Витька. — А теперь знаю — нравятся…Ты почитай ещё, только какие-нибудь… бодрые, чтобы шагать повеселей.

— Повеселей — ладно, только я спою, — Валька набрал воздуху в грудь, издал не очень-то красивый звук, рассмеялся и уже без шуток начал:

— Кто честной бедности своей
Стыдится и все прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.
При всем при том,
При всем при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство —
Штамп на золотом,
А золотой —
Мы сами!

Звонкий голос Вальки, поставленный и хорошо отшлифованный, далеко разносился над ночной дорогой. Ему и раньше нравились эти стихи Бернса, но раньше он как-то не ощущал за собой права их петь или там читать — какие уж у него "вода" и "тряпьё". А сейчас — почему нет?

— Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее,
А между тем дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее
При всем при том,
При всем при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом, —
Таких зову я знатью.
Витька хмыкнул на ходу иронично, но было видно — песня ему по душе.
— Вот этот шут — природный лорд,
Ему должны мы кланяться.
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всем при том…

…— При всем при том, — вдруг подхватил Витька эту строчку и одобрительно кивнул Вальке:

— Хоть весь он в позументах, —
Бревно останется бревном
И в орденах и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И все такое прочее!

— Валька ускорил шаг, зашёл чуть вперёд Витьки и пропел, на ходу оборачиваясь к нему:

— Настанет день, и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте!

— Ну, это только ведь в песне так поётся, — грустновато сказал Витька. Валька — чего греха таить — и сам так же думал. Но сейчас ему почему-то захотелось спорить. И он покачал головой:

— А отец думал не так… Ты не смейся, я знаю, что ты подумал — новорусский, и нате… Но он правда так думал. Про ум и честь.

— Ну и где он сейчас? — не зло, но сердито спросил Витька. Валька перевёл дыхание и тихо, но убеждённо сказал:

— А я всё равно тоже буду так думать. Потому что мои родители так считали. И жить постараюсь так.

Он ожидал, что Витька посмеётся. Но тот сказал только:

— Хороший ты парень, Валь…Чёрт, мы только утром познакомились, а я тебя как будто сто лет знаю! — а потом вытянул руку: — Смотри, там шоссе.

Действительно, дорога вливалась в шоссе. И сквозь мокрые деревья горела россыпь жёлтых огней, а над ними — размашистое и вроде бы как даже уходящее вдаль:

У ДОРОГИ