В заповедной глуши

   ...Когда в полодиннадцатого Ельжевский и Витька вошли в комнату мальчишек, Валька спал одетый, лежа животом на неразобранной кровати. Руки у него были пере-пачканы краской, брови во сне сведены и лицо имело суровое выражение. Витька нацели-лся отвесить другу пинка, но Михал Святославич остановил его:

   - Подожди... Смотри.

   - Ухххх! - вырвалось у Витьки.

   Он впервые увидел, как рисует друг.

   Три картона были расставлены на подоконниках и стуле. Мужчина и мальчик тихо подошли к первому.

   На картине был горящий город. Большой город, мегаполис. Он горел не просто, а как-то так, что становилось ясно: никого живого там нет и быть не может. Горел сра-зу весь. Целиком. На переднем плане стоял, прижимая к груди порванного плюшевого ми-шку, мальчик лет 6-7, в грязной рваной пижаме, босиком. Перепачканное лицо пересекала глубокая царапина, но она почти не замечалась на фоне глаз мальчишки - в них отража-лось бесконечное пламя.

Остался один

   - подписал Валька картину.

   ...я хочу и могу быть ЖИВЫМ - называлась другая картина. Шёл какой-то праздник, в ярко освещённом зале с накрытыми столами играл оркестр, танцевали пары, ходили и разговаривал хорошо одетые люди...За большим окном, распла-ставшись по нему, прижавшись носом и ладонями, стоял мальчишка лет двенадцати, яс-но видно - беспризорник. Он улыбался, глядя на чужое веселье без зависти, с искренним восторгом. Никто не смотрел в его сторону, только около входа холёный мужчина что-то говорил приоткрывшему дверь охраннику, показывая на мальчишку - да стоящие возле одного из столиков девчонка и мальчишка на пару лет постарше беспризорника смотрели на него через стекло с непонятным выражением на лицах. И почему-то становилось яс-но: сейчас девчонка громко крикнет: "Не надо!" - ну, или что-то вроде этого, а мальчиш-ка встанет на пути охраника...

   По широкой дороге под голубым небом, между зеленеющих рощ, шёл оборванный парнишка в разодранной, грязной военной форме, с автоматом в разбитой в кровь руке. Его лицо было бы страшным - закопченное, залитое кровью, со спалёнными ресницами и бровями... если бы не изумлённые, неверящие и радостные, широко-широко распахнутые синие глаза. А впереди - там, куда он шёл - поднимались сияющие стены и башни, и сюда, к нему, мчались на крылатых конях две прекрасные девушки в блестящих латах и шлемах - они смеялись,вились с ветром золотые волосы,руки приветственно поднимались вверх...

Под небом голубым - подписал Валька этот лист.

   - Как здорово, - просто и искренне сказал Витька.