В заповедной глуши

   ...Следующие полгода в жизни Витьки были самыми счастливыми - самыми счаст-ливыми с девяти лет.. В Егоре не осталось и следа от снисходительной покровительст-венности. Он относился к Витьке... то ли как к сыну, то ли как к равному. Нанял репети-торов, настоял на этом, и сказал, что с нового года Витёк пойдёт в школу - "и никаких, усёк?!". Почти всё свободное время проводил с мальчишкой. И тоже - не как кто-то там, а как отец. Почти не пил и очень стыдился, если приходилось выпивать "по делу" и обнаруживать это перед Витькой.

   Витька навестил свою прежнюю компанию. И потом регулярно помогал им, чем мог. Но уже через подставных лиц - видеться с мальчишками ему стало неловко, хотя, если подумать - чем он виноват? Просто ему повезло...

   А Егор как-то сказал ему за ужином: "Ну что, Витек, как думаешь? Хочу я бабки отстегнуть на семейный детский дом. Есть у меня человек - честный, как дурак, мой одноклассник типа. И детей любит - ну, как надо любит. Он с женой и завернёт всё, а я оплачу..."

   Витька изо всех сил закивал. И заулыбался...

   Егора убили через шесть дней.

   Он ещё жил в больнице, куда Витьку привезли его яростно-ожесточённые дружки. По пути отрывисто обсуждали, что "это Мухамеддинов, в натуре, больше некому. За тех селян, блин, на рынке. И чего Жорик вписался, дурак..."Витька не слышал. В его голо-ве был страшный стон, глушивший всё.

В палате Егор приказал всем выйти. Приказал самым обычным голосом, и Витька до сумасшествия обрадовался - да всё же нормально, он выздоровеет! Такой здоровый, такой сильный, что ему какая-то пуля?! И подскочил к Егору, едва закрылась дверь рос-

50.

   кошной палаты.

   "Помираю, братан, - сказал Егор. И надежда Витьки рухнула. Глаза Егора смотре-ли откуда-то из такой дальней дали, что это было даже не страшно, а грустно. Витька всхлипнул и прижался щекой к руке "братка". - Ну-ну...- улыбнулся тот. - Чего теперь... Ты не плачь обо мне, я не заслужил, чтобы по мне... ангелы плакали... - Витька хотел что-то сказать, но Егор покачал головой: - Погоди... Хотел я всё тебе оставить, чест-но. Но сейчас ты не потянешь. А вырасти тебе не дадут. Убьют, - просто и обыденно сказал он. - Из-за сраных бабок убьют. Очень просто. А теперь слушай и запоминай. И сделай только так. Клянись родителями."