В защиту имени отца Александра Меня

- Я знал, что он - мученик за Христа. Его убили за его христианскую веру. Всю свою жизнь он был свидетелем. Он свидетельствовал о Боге в мире, где была провозглашена ненависть к Богу. Он жил, зная, что каждый день может стать последним днем жизни. Его преследовали, ему угрожали, его унижали и оскорбляли, и все это он переносил, не жалуясь, потому что любил Бога. И, в конце концов, его убили. Я считаю его святым, и к нему я обратился, моля о заступничестве. Я не имел счастья знать его при жизни, но прочитал про него все, что было написано на доступных мне языках. Мне кажется, что он стал как бы символом, надеждой той катакомбной Церкви, Церкви мучеников, которая в девяностые годы вновь получила возможность свободно молиться; и мне кажется также, что фактически он стал духовным главой Русской Православной Церкви. После 70 лет атеистического коммунизма он первым по-настоящему заговорил о Боге, о Христе. За это его и ненавидели все его прежние враги; за это и убили.

- Вы уверены, что Ваше выздоровление - не результат лечения, а именно чудо?

- Лечение помогло мне пережить операцию в 1990 году. Но, когда появились метастазы в печени и в костном мозгу, никакое лечение уже ничего не могло сделать. А исцеление было внезапным и совершенно неожиданным, так что поразило всех врачей. Я знаю, что я молился Богу, прося о.Александра за меня заступиться. И я должен сказать - но об этом пока не буду рассказывать подробно, - что и дальше у меня навсегда осталось глубокое ощущение его присутствия в моей жизни.

- Вас, католического священника, не смущал тот факт, что Вы просите о помощи человека, священника другой конфессии?

- А какую роль это играет? Он - священник, служитель Христа и мученик за Христа. А Церковь вся - Церковь Христова.

Сегодня о. Карлос — такой же крепкий, сильный, жизнерадостный человек, каким был до испытания болезнью и чуда исцеления; пожалуй, как было сказано, еще более жизнерадостный — и вместе с тем неожиданно задумчивый и внимательный ко всякому ближнему, ИНОМУ. И чем больше он «иной», тем более о. Карлос к нему внимателен и исполнен уважения.

Это интервью, приведенное нами с сокращениями, было взято у о. Карлоса Торреса журналистом Ренцо Аллегри.

Владимир Ерохин Герой России Александр Мень

Герой смеет то, чего не смел никто.

Есть понятие культурного героя - такого, как Прометей, принесший людям огонь с небес.

«Огонь пришел Янизвесть с небес на землю».

...Мы вышли из бассейна, и я сказал Павлу Виноградову, что уезжаю в Харьков на меневские вечера. - А, Мень, - сказал тинэйджер, что-то припоминая. - Это святой, что ли?

Я вовсе не хочу сказать, что устами младенца глаголет истина, но в народном чувстве остался след святости этого имени.

Его любили простые люди.

Помню, как на каком-то юбилее (то ли служения, то ли на день Ангела отца Александра) дядя Сережа Демакин, железнодорожник (он всю войну водил паровозы), вручил ему огромный букет цветов, которые сам же вырастил в своем саду, и, плача (у него сына убили в Иране), сказал:

- Отец Александр, мы все вас так уважаем и хотим проздравить...

А я подумал, как это было гениально сказано: проздравить - пронизать, пропитать здоровьем.

Его любили простые люди.

Как-то моя сестра пожаловалась ему, что заело хозяйство, быт... Отец глубоко задумался и ответил:

- Вчера я выкопал десять мешков картошки. - И, помолчав, прибавил по-английски: -«Теп!»

Его понимали простые люди. И он понимал их.

Демократия имеет свою метафизическую, антропотеософическую глубину -неоспоримую ценность всякой личности, оправданную царственным богоподобием, уникальную, автономную самодержавность человека.

Православное учение о святых являет живой, непосредственный интерес к конкретной человеческой личности и ее возможностям. Почитание святых - предельная персонализация веры, ибо они открывают нам путь, который никому не заказан. Были святые, выбившиеся в святые из великих грешников, - как царь Давид, Мария Магдалина, Мария Египетская, из гонителей - как апостол Павел, и отступников - как апостол Петр; и князь Владимир, вышедший из гонителей и грешников. И святые герои

- как Александр Невский и Александр Мень.

Меня поражает редкостный и, я бы сказал, изысканный демократизм почитания святых, где не важно происхождение, образование, не важны ни природа, ни среда, а только порыв личности к Богу и Божья Воля - подхватывающая этот порыв или прямо являющая Себя человеческой личности. И в каждом из святых, каждым, через каждого из них - жив Бог.

...Землю распалял внутренний огонь: лава, магма. Жидкая земля бушевала. Ее всплески и волны стали горами. И - спокойная гладь русской равнины.