В защиту науки

"Я верю в Бога как в Личность, и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом. Еще будучи молодым студентом, я решительно отверг взгляды Дарвина, Гекке-ля и Гексли, как взгляды беспомощно устаревшие".

На самом же деле Эйнштейн писал совсем другое (письмо от 24 марта 1954 г.) [5]:

"То, что Вы читали о моих религиозных убеждениях, это, конечно, ложь — и ложь, систематически повторяемая. Я не верю в личностного Бога, никогда этого не отрицал, напротив, ясно выражал это".

Но нашим авторам не претит "систематически повторяемая ложь".

Да, лорд Кельвин был верующим и утверждал, например: "Идея атеизма столь бессмысленна, что я даже не могу выразить это словами". Но и великим учёным свойственно ошибаться. Тот же лорд Кельвин, как известно, говорил: "Могу сказать прямо, что летательные аппараты тяжелее воздуха невозможны" и "Радио не имеет будущего". Наука, в отличие от религии, не признаёт авторитетов.

Много у этих авторов из МГУ нападок на «аморальность» и «бездуховность» науки, на развращающее действие безбожного гуманизма.

«Развитие нравственности носит у гуманистов эволюционный характер. Однако как-то странно изменилась гуманистическая нравственность в результате своей эволюции — вопиющие примеры безнравственности (гомосексуализм, аборты, эвтаназия, узаконенные проституция и употребление наркотиков) перестали считаться таковыми по мере приближения к "совершенному всемирному обществу". Гуманисты считают, что могут изобрести нечто более глубокое, чем открыто в Священном писании» (.…).

"Естественно, что и вопросы культуры, правосознания, государственности и прилегающие к ним вопросы демократии, правозащиты, экологии, генной инженерии, ядерной энергетики и т. п. могут решаться только с позиций духовности и христианской нравственности. И никакие достижения современной науки не смогут найти верного решения в этих вопросах, ибо науке не ведомы нравственные категории, в ней отсутствуют понятия добра и зла" [2].

Человечество уже сталкивалось с мнением, что наука должна быть служанкой богословия. Похоже, нам предлагают повторение пройденного.

Не хочется в который раз объяснять, что этические вопросы как таковые не являются предметом рассмотрения естественных наук, что материалистическое естествознание отнюдь не отменяет ни духовности, ни этики и что нельзя считать аморальным то, что не причиняет вреда другим людям и является делом личного выбора индивидуума, а то, что причиняет вред, осуждается цивилизованными людьми независимо от их отношения к религии. Однако стоит заметить, что и религиозная мораль на протяжении своей истории претерпела весьма существенную эволюцию, и едва ли её защитники станут отстаивать, например, такое библейское правило: "Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти" (Исход, 21: 17). Вряд ли им по душе также рабовладение и многоженство — обыденные реалии для персонажей Ветхого Завета, не вызывающие у них никакого осуждения.