В заточении

Ствол двигался внутри, равномерно увеличивая скорость. Эдди протянул руку и стал массировать мошонку мужчины, чтобы тот побыстрее кончил и наконец дал свободу.

Постепенно мужчина стал двигаться быстрее, резче вколачиваться в чужое горло, а яйца напряглись, чуть поджимаясь.

«Чёрт, только бы не в горло» – зажмурился парень, понимая, что от чужой спермы его точно стошнит. Даже любовники никогда не кончали ему в рот, потому что юноша ненавидел вкус спермы, его сразу начинало тошнить от него.

Но мужчина, словно прочитав мысли парня, в последний момент вышел изо рта Эда и обкончал ему лицо, покрыв его липкой, горячей спермой.

– Теперь ты дашь мне отлить? – хрипло спросил юноша, приподнимаясь и с некоторым отвращением стирая сперму с лица, стараясь сделать так, чтобы она не попала на постельное бельё.

– Да, пошли.

Кристофер отстегнул парня от кровати и провёл в соседнюю комнатку, где был унитаз, раковина и небольшая ванна. Умыв парня, он расстегнул металлическую шапочку и сняв её с головки. Следом стал вытягивать стержень, который не давал покоя Эду всё это время. Смазка впиталась, и теперь он шёл хуже, натирая нежную кожу.

– Больно.

– Я стараюсь аккуратнее. Ты сам виноват, что остался с ним на всю ночь. Мог ведь не выпендриваться вчера, и тогда я бы дал тебе облегчиться сразу. И больно бы не было.

Парень с шумным вдохом откинул голову, просто дожидаясь, когда стержень уже выйдет из него. Как только кончик покинул канал, юноша подорвался и навис над унитазом, пуская струю и морщась от того, как горячая жидкость обжигала пораненную слизистую.

Даже когда парень закончит мочиться, уретру продолжало неприятно щипать.

Кристофер встал позади парня и поставил синхронную вибрацию шариков, чтобы они наконец стали приносить удовольствие. Он хотел обхватить член парня рукой, но Эд на своей страх и риск остановил мужчину.

– Я сам.

Кристофер только хмыкнул в ответ и стал покрывать чужие плечи поцелуями, оставляя влажные следы, засосы и пару раз даже довольно яркие укусы. Юноша болезненно стонал, но не сопротивлялся. Измученный организм кончил быстро, и блондин выгнулся в чужих руках, гортанно простонав.

Долгожданное облегчение, которого он ждал почти сутки.

Обмякнув в руках мужчины, он позволил перенести себя в комнату и приковать к постели, как безвольную куклу. Взгляд стал сразу каким-то пустым и безжизненным

– Кристофер, уйди, пожалуйста, я плохо себя чувствую.

Ощущения и вправду были паршивыми: горло саднило, мочевой пузырь болел после длительного воздержания и, кажется, поднялась температура.

Глава 4.

У парня началась лихорадка из-за эмоционального истощения и всех этих издевательств.

Он уже приготовился к тому, что всю эту хрень он будет перебарывать сам, надеясь на ресурсы организма, а мужчина продолжит издеваться над ним. Но Кристофер понимал, что нельзя это пускать на самотёк, поэтому был похож на курицу-наседку, которая носится со своим единственным драгоценным птенцом. Он накупил таблеток, мерил ему постоянно температуру.

– Как ты себя чувствуешь? – мужчина принёс кружку горячего чая и вручил парню, поправляя одеяло. Эд всё ещё с недоверием относился к происходящему.

– Немного лучше, – он принял кружку и отхлебнул немного чая, грея руки о стенки. – С чего ты вдруг стал таким милым и заботливым? Боишься, что игрушка сломается раньше времени?

Парень сощурился, саркастично улыбаясь, смотря мутноватыми от температуры глазами на мужчину рядом.

– Я ведь раб, а о рабах редко заботятся. Удивлён, если честно, что ты мне вообще выделил такие апартаменты.

– Я уже говорил тебе, что ты волен думать относительно своего статуса, как тебе будет угодно.

– Хочешь сказать, что я не сексуальный раб для тебя?

Кристофер чуть наклонился и погладил парня по щеке. Эдди прикрыл глаза, будто даже подаваясь чужой руке.

– Ты для меня любовник.

– Любовник без любви? – не открывая глаз, спросил блондин, спускаясь ниже по подушке и переворачиваясь на бок. Мужчина забрал чашку и поставил её у кровати.

– Любовь – это ерунда.

– А что тогда важно?

– Привязанность.

Блондин приоткрыл глаза и убрал чёлку с глаз, после натягивая одеяло до подбородка.

– Ты ждёшь, когда у меня начнётся стокгольмский синдром, и тогда ты будешь счастлив? – он уткнулся взглядом в махровый ковёр, руками сбивая край одеяла так, чтобы обхватить его. – А если так не будет? Если я так и буду тебя ненавидеть? Убьёшь?

Он почувствовал тёплую руку на волосах и накрылся с головой, всхлипывая. Он хотел домой, причём к семье. Увидеть родителей, сестрёнку, огромного пса Роджера, который бы, как всегда, выбежал вперёд всех, чтобы плюхнуться тяжёлыми лапами на плечи и облизать лицо.

– Мои родители знают, что ты меня похитил? Ну, что меня в принципе похитили? Что я не просто сумасбродничаю опять и свалил неизвестно куда? – и так тихий голос был теперь едва слышен из-под одеяла.

– Нет, не знают, поэтому шумихи вокруг происходящего нет.

– Ты такой урод! – всхлипнул Эд, а через пару секунд разразился рыданиями, которые даже через тонкую ткань были громкими.