В земле чужой

Вообще-то говоря, нападения из засады умалением воинской чести не считаются. Просто, когда в засаде участвует сильный поморочник, атака почти наверняка пройдёт успешно. В том числе поэтому мастеров работы с сознанием не любят.

— Эй, чего сказал! — вскинулся Стежир. — Чем тебе поморочники не угодили⁉

— А тем, что не по Правде людям головы морочить! Сказано в Завете: мысли менять не смей! Значит, нельзя мороки накладывать!

— Да не меняют мороки сознание, то все знают! Ежели старцев слушали на уроках!

Лет пятьдесят назад случилась неприятная история с участием кого-то из Кобылиных, рода Стежира. Вроде бы, он кого-то с ума свел, причем с отягчающими обстоятельствами. С тех пор репутация у Кобылиных оставляет желать лучшего, им тот случай постоянно припоминают. Неудивительно, что Стежир вспыхнул.

— Тихо-тихо! — очень вовремя вмешалась Пожега. — Ну чего вы, хорошо же сидели! Нет, обязательно надо разругаться. Раз уж так хочется про поморочников поговорить, вон, Тихомира спросите.

Я состроил удивленное лицо. Даже пальцем себе в грудь для верности указал.

— Ты же дрался с одним, — прояснила девушка. — Как раз перед бунтом, что роднинцы устроили.

— Нечего особо сказать, — пожал я плечами. — Быстро всё закончилось.

— Но как-то ты сопротивлялся ему!

— Недолго. Он усталый был, позволил себя подловить. Я потом, когда выздоровел, сам пошел мороки учить — чтобы понять, как от них защититься.

— Видишь, — повернулась Пожега к Вонегу, указывая на меня пальчиком. — Вот как надо делать! Если чего боишься, разберись тщательнее.

— Не боюсь я ничего! — мгновенно взвился оскорбленный гридень. — Просто добра от них никакого! Вот ты можешь сказать, какую они пользу прино…

— Мясо готово. Разбирайте.

Первый шампур я всунул в руки Вонега, взглядом приказывая заткнуться. На нас уже поглядывали от соседних костров, ещё немного, и старшие подойдут, спросят, что за шум. Юноша помедлил, но мясо взял. Попробовал бы он мне дерзить — я и по статусу, личному и родовому, чуть выше, и на ристалище его не раз валял. Сложно не отпинать сверстника, если самого каждый день пинает кто-то из старшей родни.

Не шашлык, простое мясо на угольях, но тоже вкусно. Часто готовлю, для того вожу с собой набор шампуров. Молодые челюсти быстро смолотили предложенное угощение, оценили, подобрели и больше провокационные темы не затрагивали. Тем более что из-за позднего времени и сытной еды нас принялось клонить в сон, и мы потихоньку расползлись по возкам. Я тоже пошел — моя очередь стоять на страже ближе к утру.

Завтра ещё один день в пути. Выберу удобный момент, попробую разговорить Вонега, почему он сегодня был так агрессивен. Не в Пожеге же дело.

Глава 7

Культ Ушедших чем-то напоминает ислам в смысле организационной структуры. У него нет общего центра или иерархии, каждая Обитель, исходя из откровений своего бога, самостоятельно толкует Завет и объясняет верующим, что приемлемо, а каких деяний надо избегать. Завет, к слову сказать, един для всех, в нём тридцать шесть статей, причем переводить их запрещено — можно только читать, сидя на престоле.

По словам большинства старцев, боги ушли в Горний мир и больше не вмешиваются в дела этого. Они ограничиваются тем, что после смерти человека взвешивают его поступки и, если тот косячил не слишком сильно, принимают к себе. Часть течений утверждает, будто умершие остаются в аналоге рая навсегда; по мнению других, после какого-то срока мистический отпуск заканчивается, и душа получает новое рождение, чтобы, облачившись в смертное тело, прожить ещё одну жизнь. Те, кто на суде оправдаться не смог, отправляются в ад — царствие тьмы, в котором подвергаются жутким мукам тамошними обитателями. Концепция ада тоже отличается от Обители к Обители. У кого-то муки вечные; другие верят, что, очистившись, душа снова получает возможность уйти на перерождение. У одних в аду анархия, их оппоненты провозглашают существование Черного Бога, скованного, но желающего из клетки вырваться и уничтожить мир. Короче говоря, полный разнобой, позволяющий выбрать веру себе по душе.

По внутреннему уставу Обители тоже автономны. Права и обязанности младших старцев, численность дружин и послушников, иерархия и разделение сфер ответственности старейшин определялись богом-основателем, никто не посмеет «скорректировать» его волю. Немногочисленные попытки — куда ж без них! — всегда заканчивались плохо. Поэтому никого не удивляет, что старейшины Синеокого всегда холосты или не замужем, а старцем Испепелителя невозможно стать без наличия хотя бы одного опоясанного внука. Целибата от служителей, насколько мне известно, не требуется нигде, хотя ручаться не стану — Обителей много, возможно, где-то и такое условие принятия сана есть.