В землях Заката

Но почему так болит твоё бедное сердце, Джанет? Ты словно вырываешь его из собственной груди. Почему ты так плачешь? Где твоя гордость и где твоё презрение? Ты сейчас упадёшь. Упадёшь прямо к его ногам.

Смотри, он перестал плакать. В глазах пустота. Ты когда-нибудь видела такую пустоту в глазах мужчины, Джанет?..»

Она повернулась и, спотыкаясь, пошла прочь.

Варламов пришёл в себя от равномерного шума и не сразу понял, что плещет вода о камни причала. Он привык к этому звуку, так плескались волны о валуны северных озёр — неутомимо и безразлично. И такое же безразличие ко всему на свете Варламов испытывал сейчас. Он вытер глаза ладонью, встал и пошёл к машине.

Джанет не было: наверное, бродила где-нибудь. Ну и пусть, век бы её не видел. Варламов сел в машину и стал смотреть на тёмные глазницы окон.

Время шло, Джанет не появлялась. Варламов стал испытывать беспокойство: как-никак он мужчина и отвечает за девушку, пусть и порядочную стерву. Жаль, что до сих пор не купил телефона, хотя вряд ли тут есть связь. Варламов вышел из машины, сунул двустволку под мышку и направился к пакгаузу, путь в другом направлении преграждала стена. По сторонам глядел уже внимательнее. Завернул за угол.

Никого.

Варламов почувствовал холодок в груди, пальцы стиснули ствол ружья. Куда могла подеваться Джанет? Неужели решила погулять? Не лучшее место для прогулок.

Рысцой пробежал вдоль стены до другого угла — и за ним пустота.

Только спокойно! Не бегать взад и вперёд. Скорее всего, Джанет пошла вдоль озера. Разве только завернула в одну из улиц, но что там делать?

Варламов взвёл тугие курки и быстро зашагал к угрюмому кирпичному зданию, за ним берег пропадал из виду. Жаль, что нет пистолета Болдуина, в двустволке всего два заряда. Хотя картечь на близком расстоянии надёжнее.

Вряд ли Джанет убежала от волков, она бы закричала. И самого Варламова сожрали бы, пока сидел в расстройстве на берегу.

Он достиг угла, миновал просевший на обе оси грузовик и сразу увидел две фигурки вдали.

Одна повыше — Джанет.

А рядом фигурка поменьше!

Варламов закусил губу. Двустволка хороша на близком расстоянии, но если у похитителя автоматическое оружие, шансы неравны. Всё же Евгений поспешил вперёд, придерживаясь захламлённого тротуара, чтобы в случае чего нырнуть за брошеннуую машину. Озеро равнодушно плескалось справа.

Вскоре Варламов приблизился на дистанцию прицельного огня. Конечно, стрелять не стоило, чтобы не задеть Джанет. Да и следовало ли вообще?

Варламов глубоко вдохнул. Он разогрелся от быстрой ходьбы, но теперь снова ощутил озноб. Издали казалось, что рядом с Джанет ковыляет девочка-подросток, едва девушке по плечо, но теперь Варламов понял, что это взрослая женщина, хотя низкого роста. В нарядном платье, странно лёгком для осеннего дня. Оружия не видно, а женщина худая — ткни пальцем и повалится.

Уолд тоже выглядел как обыкновенный бомж…

Варламов сошёл с тротуара, уже не заботясь, что могут услышать. Укороченную двустволку держал так, что приклад касался бедра — можно быстро упереть и выстрелить. Отец много чему научил на лесных привалах.

Женщина застыла, а потом обернулась. Синхронно с нею повернулась Джанет. Варламов сглотнул: её лицо было спокойно, но глаза смотрели невидяще.

— А, вот, наконец, и молодой человек пожаловал.

Голос женщины звучал добродушно, но улыбка была ехидной. И лицо — маленькое, с заострённым носом и водянистыми глазами — добрым не выглядело. Однако каштановые волосы были аккуратно завиты, и на ведьму женщина не походила.

— Меня зовут Юджин, — принуждённо представился Варламов. — Почему вы забрали мою девушку?

— Забрала? — женщина удивлённо повернулась к Джанет. — Ты плакала, тебе было плохо, и я тебе утешила. Но разве заставляла идти, моё золотко? Скажи ему.

Почему-то от звука её голоса у Варламова пробежали мурашки по спине.

Джанет лучезарно улыбнулась:

— Я прогуляюсь с Ренатой до её дома, Юджин. Она прекрасная женщина, но одинока и скучает. У нас ещё много времени.

— Ты никуда не пойдёшь! — заявил Варламов, едва не стуча зубами. — Ехать далеко, дядя будет беспокоиться.

Джанет улыбалась, будто ничего не слышала, а Рената вскинула подбородок. Словно девочка, надевшая нарядное мамино платье, но лисье личико сморщилось от злости, а глаза потемнели.

— Не указывайте, мистер! Довели девочку до слёз и ещё командуете…

Что-то было в её голосе и взгляде… Власть, безмерная тяжесть, цепенящий холод… Варламов почувствовал, как всё реже трепыхается в груди сердце. В глазах потемнело, не было сил поднять ружьё. У женщины и в самом деле был дар, хотя и иной, чем у Уолда…