В землях Заката

Джанет надула губы, но в общем завтрак прошёл празднично, хотя на меню это не сказалось: всё та же овсянка, пирог и сок. Только вместо чая пили кофе из запасов Грегори.

Поездка в церковь обернулась проблемой. Сначала Варламову пришлось откопать выезд из гаража. Потом он выкатил снегоуборочный агрегат фирмы «Хонда» на гусеницах и с причудливыми лопастями впереди. Китайское чудо техники загудело лопастями, отбрасывая снежные веера по бокам подъездной дорожки.

Варламов давно не чувствовал себя таким счастливым: свежий снег, яркое солнце и любовь Джанет. Было не холодно, термометр показывал 25 градусов по Фаренгейту. Варламов не привык к такой шкале — по его прикидкам выходило градусов пять мороза.

Наконец он расчистил дорожку и завёл «Хонду» обратно в гараж. За работой вспотел так, что отправился принять душ. Когда в халате выходил из ванной, то столкнулся с Джанет. Та озорно улыбнулась и, подтолкнув обратно к двери, прижала всем телом.

— Попались, мистер Варламов, — рассмеялась ему в лицо.

Варламов чувствовал упругое давление груди Джанет, сердце застучало, и он потянулся к её губам. Но та ловко уклонилась.

— Вдруг набалую вас, мистер Варламов. Поторопитесь, а то опаздываем в церковь.

Из-за обильного снега многие не приехали, и церковь была полупустой.

В конце службы Варламов и Джанет неожиданно оказались героями дня: Грегори встал и объявил об их помолвке. Собравшиеся вразнобой похлопали, а пастор подошёл и, взяв за руки, благословил. Джанет раскраснелась и не знала, куда девать глаза. Варламов тоже чувствовал себя неловко.

Грегори попросил их идти в машину, а сам задержался. Снег уже начал подтаивать, в колеях от колёс проглянул мокрый асфальт. Евгений открыл дверцу для Джанет, потом сел сам. На голубом небе сияло солнце, вокруг белел снег, и Варламову на миг показалось, что он снова в Кандале.

Появился Грегори: аккуратно ступая по снегу, подошёл к машине, забрался внутрь и сказал:

— Я пригласил несколько человек на воскресенье после Дня ветеранов. Чтобы отпраздновать вашу помолвку.

— Ой, дядя! — На щеках Джанет ещё был румянец. — Зачем так скоро? И надо ли приглашать гостей? Приглашать, так на свадьбу.

— И на свадьбу пригласим, девочка, — уклончиво сказал Грегори, глядя на снег.

Тот был белый, как подвенечное платье. Белый, как мраморное надгробье. Белый, как одеяния тех, кто шёл по следу Варламова.

8. Грегори

Он сидит у окна и пьёт кофе, сегодняшняя ночь не для сна. Смутно белеет снег, свет на втором этаже давно погас. Приятная горечь во рту, мысли текут спокойно. Возможно, сегодня он всё узнает.

Наконец встаёт и подходит к двери. Усмехается: сегодня спина почти не болит. В полумраке гостиной светится зелёный прямоугольник сторожевого дисплея.

Грегори усмехается снова.

Мы запираемся от угрозы снаружи, но кто защитит нас от зла, что внутри?

Лестница не скрипит под ногами. Грегори медлит у комнаты Джанет: можешь спать спокойно, моя девочка. Он поворачивает ручку другой двери, не заботясь о щёлкнувшем замке. Этой ночью у их гостя будет крепкий сон и приятные сны.

Беглый взгляд на постель: Юджин раскинул руки, тихо посапывает, лицо умиротворённое. Быстро приспособился к чужой стране, молодец.

Грегори подходит к окну: в слабом свете уличных фонарей дубы кажутся тёмными громадами. Включает фонарик и для очистки совести ещё раз светит в ящики комода — там пусто, как и днём.

Одежда гостя — костюм, недавно купленные джинсы и куртка — висит в шкафу. Грегори вздыхает: грязную работу себе выбрал когда-то и даже на пенсии от неё никак не откажется. Опускает руку в карман куртки: так, что-то есть. Осторожно извлекает коробочку величиной с футляр для сигар. Интересно, ведь Юджин не курит.