В землях Заката

Под пристальным взглядом охранника Варламов потащил из кармана банкноты.

— Заплати и за разбитую бутылку виски, — глуповато сказал он.

Охранник впервые ухмыльнулся:

— Эй! А ты уверен, что за одну?

— Если обнаружите другой ущерб, то у вас номера наших карточек, — сухо сказала Джанет и подала деньги человеку за стойкой:

— А теперь проводите нас к машине. Только по лестнице, мы не доверяем вашим лифтам.

Охранник не спускал с Варламова глаз.

— Разбери ружьё и спрячь, приятель. Иначе не успеешь двинуться, как я тебя уложу.

Варламов опустился на корточки, неторопливо разобрал двустволку на части и убрал их. Потом подхватил обе сумки — свою и Джанет — и пошёл вниз.

Второй мужчина, с равнодушным отёчным лицом, вышел из-за стойки и повёл их по коридору, потом по лестнице вниз. Гараж оказался обширен и тускло освещён, Варламов вглядывался до боли в глазах: нет ли кого за бетонными колоннами?

— Вот ваша машина, — вяло указал портье. — Садитесь и поезжайте к выходу. Я открою ворота с пульта.

— Ты молодец, Джан, — сказал Варламов, включая зажигание. — Быстро договорилась.

— Я боялась, что ты наделаешь глупостей, — вздохнула она. — Но ты себя здорово вёл. Выбил дверь, как герой боевика. А со своими соотечественниками я договорюсь, были бы деньги.

Варламов поёжился — приятно, когда тебя хвалят. Но тут заворчал проснувшийся мотор, и он нажал на газ. Ворота, к счастью, открылись без проблем — наверное, преследователи махнули рукой на неудавшийся план. Однако когда Варламов поделился этой мыслью с Джанет, та печально покачала головой:

— Всё только начинается, Юджин. Теперь они взяли след. А дорога на север отсюда только одна.

10. Лилит

Когда выехали из гаража и приостановились перед улицей, Варламов понял, почему огни за окном номера казались размытыми — падал снег. Асфальт уже покрылся белой пеленой, а новые снежинки всё сыпались с тёмного неба.

Миновали мост, под которым текла чёрная Миссисипи. Помчались по снежным пустынным улицам другого города. Всё больше белых искр, возникая в свете фонарей, неслось навстречу.

Сидящая рядом Джанет зябко повела плечами:

— А что ты увидел там ещё, Юджин?

— Где? — не понял Варламов. От воспоминания о сумрачном зале он содрогнулся, лучше рассказать потом.

Но Джанет имела в виду другое.

— В Сети. — Она вела себя странно: съёжилась и не смотрела на Варламова. — Ведь в компьютерах Территорий есть всё! Это проклятье современной Америки. Каждый человек с рождения получает номер и всё, что ни делает, фиксируют машины. Даже если он просто остановится в отеле. Как я могла об этом забыть! Ты мог узнать обо мне всё!

— У меня и в мыслях ничего подобного не было, — огорчённо сказал Варламов. — Я только хотел проверить, не появилась ли информация о нас в Сети? Помнишь, ты сама об этом говорила… А мне такие порядки не нравятся. Какое-то тотальное подглядывание друг за другом.

Джанет вздохнула:

— Как-нибудь, когда жизнь станет спокойнее, мы сядем рядышком и поглядим, что на меня накопилось. Правда, ничего пикантного не обещаю, — она наконец-то тихо рассмеялась. — Молодые пары так обычно и делают, ещё до свадьбы, чтобы потом не было недоразумений. Садятся и смотрят досье друг на друга. Жалко, что на тебя, наверное, ничего нет. Не успели накопить.

— Да уж, — пробормотал Евгений. И добавил: — А мама ничего про это не рассказывала. Наоборот, говорила какая свободная страна Америка. Куда не поедешь, даже паспорта не нужно.

— Так было, — грустно сказала Джанет. — Всё начало меняться, когда рухнули первые небоскрёбы Нью-Йорка. А после войны тем более… Появились Тёмные зоны, и с ними новые болезни. При приёме на работу стали требовать медицинскую карту. Потом полиция стала брать на учёт всех, контактировавших с зонами — якобы для профилактики чёрного бешенства. И, в конце концов, завели досье на каждого в компьютерах Территорий. Там скапливается вся информация: группа крови, болезни, кредитная история, передвижения по стране… Словом, всё! Сначала информация была в основном закрытой, но хакеры так быстро подбирали ключи, что вскоре большую часть сделали общедоступной…

Некоторое время ехали молча. Наконец выбрались на шоссе, ведущее в Дулут. Город кончился, по сторонам дороги смутно белели поля, небо справа покраснело — приближался рассвет.

Джанет проявляла беспокойство — то вглядывалась в редеющий сумрак впереди, то оборачивалась и смотрела на убегающую назад колею от машины. Наконец не выдержала:

— Юджин, передай управление мне, — попросила она. — Пожалуйста! Я боюсь, что за нами погоня. Дядя научил меня, что тогда делать. И рука у тебя, наверное, болит.

Варламов заколебался, потом глянул на её напряжённое лицо, вспомнил, что, возможно, придётся отстреливаться, и затормозил.

Когда остановились, то стало видно, что снежинки не летят навстречу, а густо падают сверху, опускаясь на капот и ветровое стекло. Некоторое время Джанет глядела на них, потом передёрнула плечами:

— Не хочется вылезать. Давай так.