В зените

Во время войны Ласах, этот безобиднейший из жителей Вдага, оказался за колючей проволокой. Дело в том, что родной его город был оккупирован. Проходя по улице, Ласах увидел, что солдаты обижают какую-то женщину. Он попробовал воздействовать на них словом, объяснить насильникам, что они поступают нехорошо. Конечно, непрошеного наставника сочли бунтовщиком, выбив несколько зубов, заключили в лагерь. И в неволе Ласах нашел истинное свое призвание. Вооруженный утешающим словом, он бродил среди голодных, больных, умирающих, обездоленных, лишенных родных и родины, отчаявшихся и бодрящихся, сохраняющих и потерявших достоинство, раздавал им ложечки лекарства, раздобывал ломтики хлеба, вручал крошки бодрости.

Какие-то крохи доставались и талантам. И в дальнейшем, когда Здарг в поисках голодающих ученых проник в этот лагерь, ему настойчиво рекомендовали взять к себе Ласаха.

На Астрелле Ласах как психолог занимался психологией вдохновения. Он считал, что взлет таланта порождается радостью, ему и поручили обеспечивать радость: выслушивать желания пассажиров Астреллы и удовлетворять их.

А кто удовлетворяет желания? Обслуга. И постепенно все обслуживающие оказались в ведении Ласаха. Он сделался третьим лицом на Астрелле, и подпись его стоит третьей в полемике с Вдагом.

Три подписи от имени всех жителей Астреллы, но три отношения к жителям.

Здаргу некогда было думать о подчиненных, хотя он и неплохо разбирался в них: умел отыскивать искру таланта, умел зажечь огонь творчества. Но со слабостями Здарг не желал считаться. Сам он был ненасытно трудолюбив, невероятно трудоспособен, больше всего на свете ценил свободное время, покой и хорошую библиотеку. И предполагал, что прочие, получив время, покой и книги (или лабораторию, или мастерскую), начнут самозабвенно творить и будут счастливы. К сожалению, на Астреллу попали разные работники: и не столь трудолюбивые, и не столь способные, и даже вовсе бездарные. Но в бездарности ни один уроженец Вдага не признается даже себе. Неуспех он будет оправдывать отсутствием подходящих условий. Именно пустоцветы докучали Здаргу все новыми и новыми просьбами, именно лодыри мешали трудиться трудолюбцу. Ридда первая заметила это и ринулась на защиту своего кумира.

Для Ридды вселенная была устроена просто: есть Солнце, и есть спутники, светящие отраженным светом. Солнцем, конечно, был Здарг, прочие - в лучшем случае спутниками. Солнце Ридда боготворила, всех остальных делила на полезных Здаргу, бесполезных, упрямо невосприимчивых и вредных. В характерах Ридда разбиралась не хуже Здарга, но совсем иначе. Здарг видел искры таланта, Ридда - только слабости. Легко замечала слабости и умела играть на них. Интересно, что и Ласах, прежде всего, замечал слабости. Но он был целителем по натуре, хотел бальзам проливать на раны, а не бередить.

Итак, три подписи, три позиции, три отношения к окружающим.

Здарг: "Талантлив каждый. Освободите его от забот, он проявит себя".

Ридда: "Таланты - исключение. Остальные должны служить лучшему, единственно одаренному, от него получать свет и счастье".

Ласах: "Талантлив каждый, и каждый слаб. Излечите слабость, талант развернется".

Разные позиции, разные мотивы, а подписи стоят рядом. По разным мотивам Здаргу, Ридде и Ласаху не хотелось ликвидировать летающую колонию. А всем остальным не хотелось покидать ее, возвращаться к неустройству послевоенного Вдага., Не хотелось! Но уроженцам Вдага, тут Ласах был прав отчасти, свойственна некоторая слабость. Они никогда не ссылаются на "хочется - не хочется". Это считается у них неприличным. Предпочтительнее доказать, что ты поступаешь разумно, справедливо и даже благородно. Хочется остаться на Астрелле... и доказываешь, что ты избранник, особенный, что от тебя зависит культура и цивилизация, что для счастья будущих поколений ты обязан жить в башне из слоновой кости.

И пишется меморандум с доводами демографическими, историческими, юридическими. Причины для неповиновения найдены веские. Пожалуй, возражения Астреллы выглядят очень логично. И вполне разумным представляется предложение обсудить спорный вопрос на конференции. Правда, срок назван невежливый: Вдаг предлагает поворачивать немедленно, Астрелла же отвечает: "Там посмотрим, поговорим будущим летом, после дождичка в четверг..."

И в Академии обиделись, ответили резко и безапелляционно: "...мы удивлены, что вместо рапорта о выполнении вы прислали уклончивый ответ. Предлагаем рассматривать предыдущую радиограмму как предписание. Ждем немедленного сообщения о точных сроках исполнения..."

Позднейшие биографы единогласно отмечают и вызывающий тон, и неоправданную торопливость этого послания. Ведь участие Астреллы в передвижке Их-Луны действительно уничтожило бы все труды ее жителей. Почему бы не приспособить для буксировки небесных тел другой астероид, ненаселенный, незастроенный? В предписании нет никаких доводов. Можно только гадать, были ли веские причины. Некоторые историки по