В зеркале

Я присел на импровизированную лавочку из упавшего шкафа, положил фонарь и машинально глянул на часы. 01:34. Я приблизил ухо к циферблату. Тик-так. Тик-так. В свете от фонаря плавали пылинки. На душе у меня вдруг стало пусто. Ни тоски, ни радости – только ощущение того, что время идёт. Тик-так. Тик-так. В моей голове давно не было так пусто. Всё было как-то неправильно. Тик-так. Тик-так. Странные ощущения в этом здании. Что необычно, учитывая, в скольких заброшках я был. Тик-так. Тик-так.

Отдохнув, я поднялся и осмотрелся. Шкафы с вещами сотрудников – именно то, что мне нужно было.

Однако поиски были совсем не плодотворными – оставшиеся вещи были углями, в которых даже нельзя было опознать, чем это было или чем задумано было быть. На меня начали накатывать раздражение и злость, однако я быстро успокоился и решил осмотреться где-нибудь ещё. Не может быть, чтобы всё вынесли – я бывал и в более старых и «популярных» заброшках, и там всегда был относительно богатый урожай.

Моё внимание вдруг привлёк небольшой, типичный для совка лифт. Вот только для здания он не был типичным – на нём не было ни следа пожара. Создавалось ощущение, будто его совершенно не потрепало время. У меня появилось непреодолимое желание осмотреть его. Я подошёл к нему, аккуратно нажал ногой на пол лифта. Конструкция казалась надёжной.

Я вдруг вспомнил кое-что. На заводе не было подвальных помещений, я всё очень внимательно обошёл. А для шахты лифта обязательно служебное помещение внизу. Как же он может тут находиться?..

Немного помешкавшись, я всё же зашёл в лифт. Мне показалось, что до этого в нём было очень темно, и с моим присутствием сюда залился свет. На двух сторонах лифта друг напротив друга висели зеркала. И зачем, интересно, они здесь вообще? Чтобы какой-нибудь Петрович оценивал степень своей небритости, пока едет на свой этаж? Странно.

Я посмотрел на своё отражение. Я и сам уже пару дней не брился и весь зарос. Вытянутый, немного несуразный, с торчащими тёмными волосами и блёклыми глазами. Моё лицо, то самое, такое надоевшее. Сзади меня в зеркале стоял ещё один я, но развёрнутый задом. А за этим я – ещё один я, но снова передом.

Какой интересный эффект. Словно я, который любит заброшки, я, который любит коллекционировать вещи, я, который мечтает бросить курить, я, много я – мы собрались вместе и разделились одновременно. Я разложился на тысячи своих аспектов; своих достоинств и пороков. Я видел себя со всех сторон, детально рассматривал. Они все разные. Но они все двигаются одновременно. Неужели душа у них всех общая?

Моё отражение меня увлекло. Я рассматривал свои уменьшающиеся копии, будто видя себя, как луковицу. Но я не был таким уж непримечательным, как обычно. Наверное, это была игра света, или же я просто так долго смотрел на себя, что начал видеть то, что хотел бы видеть… Мои глаза, оказывается, настолько светлые, что буквально горят на лице. Но кожа от них не возгорается – она такая плотная, что, казалось бы, её не могло ничего повредить. Мой нос… Мои губы… Имели некий аристократичный вид. Что-то во мне было эдакое. Во мне и во всех этих отражениях меня.

– Нравится?

Мне показалось, что моё отражение заговорило, но звука я точно не слышал. Странно – галлюцинаций у меня никогда не было. Я усмехнулся глупости ситуации и продолжил смотреть на себя. Моя улыбка немного неловкая, но в то же время такая искренняя. Мой взгляд такой тёплый, такой располагающий. Моё отражение определённо видело во мне красоту и всеми силами давало мне это понять. И я понимал, я видел это.

– Нравится.

Голова стала немного ватной, и мне показалось, что мои ноги начали слабеть. Странно… Я чувствовал себя весь день хорошо, ну, только в горле немного першило, но это нормальное ощущение для курящего. Я в целом всегда был в достаточно хорошей физической форме и редко болел, поэтому это состояние меня немного напугало.

Но мне не хотелось уходить.

– Кто я?

Впрочем… Даже если это галлюцинации – почему бы не предаться им? Если мне задают вопрос, я непременно хочу на него ответить.

– Я… Лучезарный, – робко говорю я. Кажется, возникла какая-то неловкая пауза.

– И.?

– Добрый. Отзывчивый. Умный… Интересный.

Я улыбнулся, и все те отражения, что были ко мне лицом, тоже улыбнулись.

– Я несу свет, – уловил я не то мысль, не то звук, – я и есть свет. Моя душа светится, и я свечусь вместе с ней.

Я задумался.

– Но иногда моя душа гаснет. Её свет заслоняет тоска…

– Да. Свету нужна тоска, – в глазах отражений отобразилось понимание, – свету нужна боль. В темноте свет светит ярче.

Этот… Голос, если его можно так назвать, был таким мягким и нежным. Словно мягкая пенка на горячем молоке, которое нам давали в садике, словно волосы мамы, которые я так любил трогать в детстве, словно пушинки одуванчиков, которые нежно ласкают руки. Моё лицо было не совсем моим. Создалось ощущение, будто отражение передо мной поменялось лицом с тем, что было где-то далеко сзади. Оно было несколько чужим, искажённым. Но я чувствовал его теплоту, видел его красоту, и понимал, что это я.