В жизни не каждого теннисиста

Сколько еще это будет продолжаться, знал лишь Бог, но мне приходилось терпеть все это.

Глава третья. И тут явилась она.

Утром следующего дня нас не будили, нежели как вчера перед церемонией открытия корта. Утро обернулось на удивление удачным. Чтобы я не говорил и не обсуждал с Дэвидом по поводу ситуации с теннисом, нас уже после обеда ждала первая тренировка. Ну почему именно утро оказалось таким удачным? После того, как я застелил постель и пошел умываться, мне, возможно, показалась, что по дороге в ванную комнату прямо перед вахтером стояла девочка лет девяти. Девочка стояла рядом с нашей воспитательницей. Походу они оформляли документы на заселение этой изумительно-красивой девочки в интернат. Она низкого роста, но на вид хрупкая. Выделяла ее стрижка каре с редкими прямыми волосами светло-русого цвета. Когда я смотрел на нее, идя в ванную комнату, мне удалось заметить ее маленькие бегающие глаза с умным взглядом. Широкое круглое лицо украшает красивый нос и маленькие губы. Из окна светило ярким солнцем и лучи райского огня падали на лицо этой девочки. Мне кажется, что в ту минуту я почувствовал первую в своей жизни симпатию. Я смотрел на нее, идя совершенно в другую сторону. Из-за того, что меня что-то очаровало в тот момент, спустя несколько секунд мне посчастливилось встретиться со стенкой, ударяясь легонько головой, разглядывая эту девчонку. Конечно, никто не подошел и не спросил у меня, в порядки ли я? Но в этом месте было наплевать.

День за днем в моей еще юной душе как будто были одни черные стены, наполненные неудовлетворенным туманом, где в пропасти медленно пропадали какие-либо цели и желания на будущую жизнь. Ведь мое пребывание тут можно описать тайной. Ну, а хочется мне как можно скорее собрать свои вещи и уехать отсюда, переступая порог интерната. О таком можно было только мечтать. Не скрою, что снится мне одно и тоже. Свобода, которою каждый из нас может получить только с восемнадцати лет. Или какие-то люди с сердцем, не думающие, как нажиться на своем, смогут забрать себе одно из нас. Увы, но происходит это очень редко. От мысли о свободе в каждом детском сердце, зная то, что ни один из нас не виноват в произошедшем, становится грустно. Ведь мы всего лишь дети, от которых отказались и кинули погибать, надеясь на лучшее. Да, мир жесток, но без жестоких людей не было бы добрых. Эта единственная фраза, которую я запомнил от своей кровной родни.

Обычно, я не сдерживаясь плачу, крепко держа дверь в одной кабинке туалета. Порой меня было сложно найти, но именно по утрам я был всегда в части туалета. Больно, конечно, больно ежедневно осознавать то, что я никому не нужен в этом мире. Именно поэтому каждый день являлся для меня настоящим заточением. И это утро было не исключением. Я вновь рыдал, освобождая себя несколькими десятками горьких слез.

– Приятно познакомиться, Сюзанна Мартис, – говорила Джули приветственный и добродушным голосом.

Джули, как учитель, по первому взгляду понимала ребенка. И не значительного от него всегда относилась ко всем одинаково. Джули любила детей и понимала всю боль, которую ощущаем мы.

Сюзанна Марис, так знали эту красивую девочку, которая снабдила мои мысли симпатией.

– Беги к другим деткам, – говорила Джули, показывая, где все мы играем и живем.

Но Сюзи побежала не в сторону жилых комнат. Она услышала мои рыдания и решила узнать, кто настолько разочарован. Туалет был общим, поэтому Сюзи смело вошла в место, которое для нее было неизвестно. Она шагала все ближе и ближе в сторону кабинки, где сидел я. Тут было немного теплее, из-за чего на плитке постоянно оседал конденсат. Ко всем санитарно-неблагоприятным условиям, тут еще не работал свет и приходилось ходить со светильниками. Сюзи шла до конца, подслушивая звуки из каждой туалетной кабинки. В тот момент в туалете была только она и я. Эта смелая девочка решила постучать в дверь, за которой я держался всеми руками. Мне не хотелось, чтобы меня кто-то видел таким. Но просто так сидеть тут было бессмысленно, раздумывая, кто же постучал в эту дверь. Вначале я подумал, что это пришел Дэвид, так как только он знал о моем постоянном напряжении по утрам…

– Иди отсюда, Дэвид, – крикнул я, вытирая слезы.

– Кем бы не был это Дэвид, это не он, – раздался какой-то милый и спокойный голосок, озадачивший меня. – Почему ты плачешь?

Мне был неизвестен этот голос, поэтому я решил отпустить дверь и выйти.

– А ты… – вышел я, – ты…

При первом же взгляде в моем сердце стало теплее. Пусть, я сразу не увидел изумительную красоту этой девочки, так как виной тому стала тьма. Сюзи подошла ко мне, когда я вышел из заплаканной кабинки, и крепко обняла. Своими маленькими ручками она вытерла мне мои слезы, успокаивая меня с каждой секундой все больше. Мне становилось лучше, забывая то состояние, из-за чего мы все тут. Мы вышли из ванной комнаты, держась за ручку. И тут я на сто процентов убедился в том, что это именно она. В свои хоть и юные годы я осознал о первой симпатии.

– Ты теперь одна из нас? – спросил я.