В злом

Посёлок своей планировкой напомнил ему Ставрополье, где отец на старости лет заимел комбикормовую ферму. Просторы. Не то, что стандартная подмосковная планировка: малюсенькие участочки чуть ли не друг на друге. Нееет. Тут широченные дороги, обсаженные деревьями и кустами, газоны перед оградами, высоченные заборы, гигантские участки. Михайловск застраивался так же – не скупясь на территорию. Только дворцов, башнями высящихся над деревьями, было поменьше.

Дэн набрёл на забор иришевского поместья – красивые каменно-кирпичные сочетания грудились вокруг стальных конструкций, показывавшихся на высоте примерно трёх метров и венчающихся коньком из металлочерепицы. Прогуливаясь вдоль этой ограды, он поймал себя на том, что оценивает стену, как, наверное, сделал бы альпинист. В принципе, взобраться по некоторым выпирающим декоративным элементам было можно, но вот конёк приводил в замешательство – Дэн не был уверен, что длины руки хватит, чтобы уцепиться за вершину. Протиснуться между каменной или кирпичной кладками и ливнёвкой тоже не получилось бы, слишком узко. Нужна была либо лестница, либо можно было попробовать совершить акробатический кульбит, – стоя на самом верхнем уступе, схватиться за нижний край металлопрофиля одной рукой и подпрыгнуть вверх так, чтобы уцепиться за верх конька другой. Потом взяться обеими руками, и тогда уже можно было попробовать втащить себя целиком. Хотя пришлось бы трудновато – за ливнёвку цеплялась бы одежда. Упереться коленом или ступнёй? С раскачки? Да, могло бы сработать. Только наверняка поднимется шум, на который слетятся, если не сторожа, то все собаки двора уж точно.

Размышлять в таком духе было, разумеется, странно для Дэна. В том плане, что… «Эй, ого, я что, готов вломиться в чужой дом?» Настолько рутина заела? Но, вообще, он полагал, что развлекается по дороге, просто упражняет мозг, пока идёт к двери Иришева просить об аудиенции. «Я же взаправду не полезу через забор». С другой стороны, ощущать странное спокойствие и одновременно ясность мысли, какие бывало обнаруживал он в себе в те моменты, когда наваливалось много дел сразу, настораживало. Да, он был ленив, не искал сложностей в работе, но многозадачность будто окрыляла. Авральный режим был его стихией, хотя Дэн себе в этом не признавался. С кем не бывает ускориться во время выброса адреналина? Не искать же этого состояния потом, как наркотика?

Дэн дошёл до края забора, завернул за угол и увидел ворота. Со двора слышались мужские голоса и доносился глухой лай какого-то чудища, наверное, алабая. Дэн не разбирался в породах собак, но подумал о самой крупной, о которой слышал. Потому что возникшая у него ассоциация с псовыми не вязалась: он вспомнил библейское выражение «рыкающий лев». Однажды в зоопарке он наблюдал сцену, где лев добивался внимания от своей пассии, но та игнорила его возмутительным образом. И тогда лев обиженно что-то проговорил. Этот короткий рык был словно громовой раскат. У Дэна воздух завибрировал в лёгких, – видимо, отсюда и растут ноги идиомы «затряслись поджилки». И, вот, со двора Иришева кто-то лаял подобным же грудным басом.

Воротины стали разъезжаться в стороны. Дэн понял, что у него появился шанс рассмотреть, хоть немного, внутреннюю часть двора. Он пересёк дорогу, напоминавшую скорее аллею, будучи плотно обсаженной с обеих сторон деревьями, и оказался на тротуаре с той стороны. За бордюром начинался склон, переходящий в глубокий… хм… Дэн назвал бы его арыком, не зная, как такие русла ручьёв называют местные. А с той стороны ручья звенела золотом берёзовая роща, скованная с двух сторон очередными поместьями.

Дэн побежал, чтобы быстрей оказаться напротив ворот. Местами ещё зелёный, а местами красиво багряный кустарник был настолько плотным, что, пригнувшись, можно было остаться совершенно незамеченным. Он добрался до нужной точки и услышал шипящий звук. Такой не спутаешь ни с чем – это явно был звук рации. Дэн притормозил, поняв, что за домом уже, независимо от него, велась кем-то слежка. Он подумал, что это охрана усадьбы, и его отсюда погонят погаными тряпками, а потому нырнул в кустарник там, где стоял, и сквозь ветви стал наблюдать за воротами. А те уже закрывались за почти бесшумно урчащей тонированной горой металла, вырулившей на дорогу.

Дэн пригляделся. Двор был привычным для поместий, которые можно было увидеть в фильмах, – подъездная дорога раздваивалась где-то посередине, убегая к парковочным гаражам и парадному входу дома. Красивое крыльцо, арочные проёмы – ничего такого, чего Дэн не ожидал бы увидеть.