V - значит Виктория! (СИ)

Затем произошла довольно неприятная для меня процедура от которой я блевала трижды, а именно разделка туши подручными средствами. От неумения я разрезала то прямую кишку, то кишки животного, и разумеется содержимое лилось и сыпалось на меня. Хорошо хоть не заблевала тогда само мясо, которое было весьма вкусным.

А потом появилась новая проблема — огонь. В теории я знала, как его можно разжечь с помощью деревяшек и сухой травы, но спустя три часа безуспешных попыток зажечь небольшой костер, но как итог у меня были только мозоли, хорошо хоть заживали быстро.

Пришлось, есть сырым это мясо, хорошо, что мне не грозили какие-либо заболевания. Из-за этого дала слово сама себе, что как можно скорее научусь разводить костер, неохота жрать сырую пищу.

Утолив свой голод, я содрала шкуру с убитого и попыталась чуть-чуть согреться хотя бы этим в холодную ночь.

Хотя эта гора Кайлас, должна находится в горном массиве Гималаи, но здесь не было снега, хоть и были сильные ветра. Возможно, в будущем будет. Ведь тектонические плиты еще будут сдвигаться…

На следующий день история почти повторилась, я заняла выжидающую позицию, но уже с дополнением в виде ловушки. Пришлось найти «рыбное место», так сказать, где звери ходили на водопой, и в нескольких местах вырыть глубокие ямы с крутыми краями. А затем чуть позже я устроила большой шум и напугала зверье, которое ломанулось в одну нужную мне сторону. И там я нашла уже не одно животное, а целых три. Правда они какие-то дохленькие были, но на новые шкуры сгодились и на пропитание так же. Но минус был в том, что я опять не смогла зажечь огонь. Пришлось, есть сырое мясо. Но при этом сделала запас на пару дней. Мало ли будет «неурожай»?

И так проходили мои дни. День за днем я училась выживать в новом для меня мире в новых условиях и пыталась не сойти с ума.

Спустя несколько десятков дней я начала уже входить в депрессию. Не помог мне и маленький успех в виде обучения добывать огонь. Он хоть и грел мое тело, но не душу. Тоска по прошлому заполняла все мои мысли. Дошло до того, что в один прекрасный день я перестала охотится, туго соображая и не строя никаких планов на будущее, я лежала на шкурах убитых зверей и ждала покорно своей смерти от голода. Мне хотелось, чтобы это закончилось. И… спустя двадцать дней без воды, еды и при наличии холодной погоды я «умерла»… минут на двадцать от силы, наверное. А затем меня посетила мысль жить дальше.

Желание умереть не ушло никуда, депресняк мучил страшно. Но понемногу я выходила из состояния, что было продиктовано резкой сменой условий быта, веры в завтрашний день и отсутствием компании.

Когда-то я желала, чтобы меня порой никто не трогал и оставил в покое, даже не говоря со мной. А сейчас, я душу готова продать, лишь бы нашлась хоть одна живая душа, которая бы завела со мной беседу.

Как итог спустя некоторое время я стала разговаривать сама с собой. Хорошо, что хоть воображаемого друга не появилось, иначе это было бы печально.

Не знаю, сколько времени прошло вот в таких беседах с самой собой и охоте, но явно много. Я просто уже на третьем году своего пребывания в новых для меня условиях сбилась со счета, да и не хотелось мне считать дни, месяцы и даже годы в ожидании будущего. Все равно куда логичней будет отмечать время по разговорам со Смертью. Один раз за миллион лет это будет достаточно, чтобы понимать сколько времени прошло и сколько осталось до появления первых «Хомо».

Со временем я привыкла говорить сама с собой и начала еще рисовать. Это так же стало моей отдушиной. Художник, если честно из меня вообще никакой, по крайней мере был.

А вот с регулярной каждодневной практикой, год за годом, я начала рисовать свой автопортрет, наверное, с точностью до каждой морщинки. Хотя морщин у меня не было. Затем надоело каждый день в пещерах, что я жила видеть свою рожу и начала рисовать все что видела: деревья, зверей, птиц, звезды и тому прочая.

Проходили годы, и даже десятилетия мне стало опять скучно. В мою голову, наконец, пришла та мысль, что неплохо бы заняться стихами. Сочиняла и записывала на стены самодельными чернилами строки своих примитивных стихов, которые так же не особо умела писать в детстве. А здесь, наверное, природа помогала и что-то иногда шло.

Затем мне пришла мысль придумать свой язык. Совершенно новый язык, и новое письмо. Все равно старые занятия мне надоели, а так хоть себе голову займу, чем-то другим.