В зоне особого внимания

Но Анатолий как раз знал! И у меня стала созревать мысль — а как бы приспособить таланты моей старой знакомой к моим планам? «Интерфронт» — это хорошо, но борьбу за умы людей надо вести средствами массовой информации. У меня пока в активе только мутная девочка Лена — журналист из Хабаровска. Весной она будет свободна и готова трудиться на ниве коммерческой журналистики. Звонила мне девушка сразу после Олимпиады, поздравила с победой и напомнила о том, что она согласна на переезд в Москву и работу в рекламной компании, если я не передумал. В общем, жаждет Лена глобальных перемен в своей серой и скучной, как ей кажется, жизни и согласна быть богатой и счастливой. Теперь вот второе звено к продажной прессе есть возможность добавить — зомбирующее телевидение. Как подать те или иные факты, я знаю, а сейчас всё жаренное в одном стиле — всё было плохо, надо всё менять, и будет нам счастье!

— А ты готова поработать в сфере психологии, но уже для страны? — спросил я, протягивая девушке свою визитку.

— Ух ты, какой большой начальник, да ещё в крайкоме! Как же ты за четыре с лишним года успел такую карьеру сделать? — удивляется Полина. — Шустрый! И вырос как! Накачанный такой!

— Деньгами, жильем обеспечу, но переехать в Москву, конечно, придется, — пропускаю я её хвалебные речи мимо ушей.

— И разговариваешь так уверенно… Стоп! Вспомнила, где я тебя видела! Ты же олимпийский чемпион по боксу! — воскликнула Поля.

Этот крик совпал с приходом в палату очевидно дежурного врача, судя по модным очкам и немного заляпанному белому халату.

— Чемпион? — удивился тот услышанному. — Так, граждане, заканчиваем этот бардак и выходим! Я понимаю — праздник, но больным отдыхать надо! Вон бабушка спит, например.

— Ты проверь, жива она или нет? — в палате появилось ещё одно действующее лицо.

Глава 9

Это был обруганный мною муж Полины, ведь девушка радостно крикнула:

— Славка, ты зачем приехал⁈

Только чего он советы даёт?

— Э, а бабка-то… Точно спит? — засомневался вошедший первым доктор.

— Пульс слабый! Слава, давай помогай, — крикнул врач мужу Полины. — Все вон, лишние!

Торопливо выходим, я последним. Бросаю взор на бабушку, которую сразу заподозрил в нехорошем и ругаю себя, что не поднял панику сразу.

— Слезь с меня, ирод! Раздави-и-ишь, — очнулась бабуля и далее загнула на непечатном русском.

Жива бабулька-то! Знакомлюсь со Славой и Георгием — врачами хоть и разных лечебных учреждений, но одного профиля — они хирурги. Полина попыталась представить меня им, но оба мужика уже признали во мне олимпийского чемпиона и даже попросили автограф.

Аллу выписали. Понедельником, конечно, но разрешили уехать сейчас. Обратно нас всю дорогу развлекала Соня, оно и понятно — я за рулём, Пашка почти спит, Алла болеет с похмелья.

— Толя, такой Новый год зачемятельный вышел! Тьфу! Замечательный, — радуется она неизвестно чему. — Расскажу соседке, не поверит!

— Все хотел спросить, а как тебе в общаге живётся? У меня дом в Николаевке стоит пустой, он в аренде на год. Я там жил до того, как в свою квартиру переехал. Хочешь? Только там печку топить надо, — неожиданно предложил я.

— Дом? — заинтересовалась Алла, засопев за спиной.

— И сколько это будет стоить? — стала серьёзной Софья.

— Бесплатно живи! Хозяйства нет, кроликов отдал, соседи тихие, дружелюбные. Всё равно пустой стоит, — поворачиваю голову к сидящей на переднем сиденье девушке.

И сделал это зря — машина пошла юзом, и хоть ехал я не быстро, справиться с управлением не смог и скатился вниз в кювет! Не перевернулись и в елку не врезались — и то хорошо, но как выкатить по снегу машину наверх? Выхожу из транспортного средства и оцениваю наше бедственное положение. Сосны, крутой съезд и сугроб, из которого торчит автомобиль. Машина не заглохла, а значит, замерзнуть нам пока не грозит, но и время терять нет смысла, надо вытаскивать себя, как барон Мюнхаузен за волосы из болота. Матерясь про себя, выхожу на трассу голосовать. Пашка рядом телепается, девочки остались в машине — не стоять же им на холоде!

— Ты не виноват, Толечка, — пытается успокоить меня Софья после получаса безуспешных попыток остановить хоть кого-либо. — Давай я попробую.