В зоне особого внимания

Соврал, конечно. Зачем мне спасать Вано? Сам не знаю. Да и смысла особого в этом нет, землетрясение может, например, и 15-го декабря случится.

— Тебе помочь уехать? — вдруг спросил задумавшийся Вано.

— Да хотелось бы.

— За двадцать рублей поедешь? — удивил он меня. — Не-не, платить не мне, местным таксистам. Есть одно место в машине, через часик поедет.

Простились мы по-приятельски, и вскоре я еду на переднем сиденье белой «Волги», ведь на заднем разместился местный мужик с двумя девочками лет пятнадцати. Посадить меня сзади никак нельзя, я — парень, они — девушки, а ну чего случится? Ха-ха! Местные бабы зашуганы, даже в глаза не глядят, да и страшные они на мой вкус — не люблю монобровых. И вот толстый дядя едет с дочками в Ереван сзади, а я комфортно спереди.

Дорога — сплошной серпантин, но красота вокруг неописуемая, и я доволен! Дело сделано, панику я создал! Разоблачения совсем не боюсь — хрен докажут, да и не до этого скоро всем будет. От осознания неизбежной катастрофы я загрустил, но помочь местному населению больше ничем не смогу! И задержаться тут не могу. И не из-за страха, просто у меня конкурс красоты на носу! Шенин особо просил вернуться к десятому. Я ведь глава комиссии по проведению этого мероприятия!

Внезапно дорогу нам преградил большой валун, очевидно, скатившийся с горы. Водитель резко дал по тормозам, и я лбом уткнулся в лобовуху.

Глава 2

— Ай, шайтан! — выругался злой водила, рассматривая следы столкновения.

И каменюки этой с капотом и моей головы с лобовухой. Стекло разлетелось вдребезги! Хорошо, хоть котелок мой цел остался, впрочем, он и не такое выдерживал. Вообще, когда я садился, заметил трещину на лобовом стекле машины, вот и доконал, видать, его до конца. В это время треснувшие стекла так сразу не меняют, ездят до талого. И главное — склоны-то рядом невысокие, с плато мы ещё не съехали. Минут десять причитаний и завываний, и водила решил вернуться в Ленинакан! Что делать? Вылазить с сумками и ждать попутку, или ехать обратно? Расстроенный отец с дочками решает вернуться, мол недалеко же от города отъехали, а я, закинув одну сумку за спину, а вторую держа в руках, побрёл по дороге, периодически показывая большой палец проезжающим машинам. Но за час меня так и никто не подобрал, проезжающие машины были полны людей или просто не останавливались. У нас в Сибири не так — никогда мимо человека на трассе не проедут, особенно зимой. Неожиданно около меня тормозит милицейский уазик.

— Ара, инч к’энес! Да-да, я тебе, парень! Случилось что? — высунулся усатый армянин в чине капитана из окна.

Раз «ара» сказал, значит, с Еревана, был бы из Ленинакана, обратился бы «цо».

— Машина сломалась, на которой ехал, — вздохнул я, только сейчас вспоминая, что двадцатку за несостоявшуюся поездку мне не вернули, а сам я этот момент просохатил.

— Возьми деньги, Ованес тебе сказал отдать, если встречу! — и усатый мент протягивает мне два чирика!

Нет, ну надо же какая порядочность прежнего водилы! Ованес, наверное, это он.

— А не подкинете? — обрадованно спрашиваю я, и понимаю, что нет — салон забит пассажирами, ведь в машине, кроме водилы и капитана, знакомая мне армянская семейка из отца и двух дочек.

Мои бывшие попутчики успели раньше транспорт занять!

— Только сзади. Но там задержанный, — предлагает капитан.

Он серьёзно? Во простота нравов, но я согласен!

— Да там же два места! — обрадованно говорю я и иду к отсеку для нарушителей.

Разумеется, дверь мне открывал не капитан, а грузный водила-сержант тех же лет, что и его начальник, при этом с такой недовольной мордой, будто меня на себе повезёт.

С сумками не пущу, давай их в салон! — непреклонно отрезал сержант.

— Э! Ара! Куда в салон, тут наши вещи? — заволновался счастливый отец двух дочерей внимательно следящий за нашей беседой.

— На колени! — грозно произнес водила.

Разумеется, не встать на колени требовал, а сумки поставить на них.

Загончик «бобика» открыли, и я увидел худощавого немолодого уже дядю в наручниках!

— Пополнение тебе, сиди тихо, — предупредил сержант арестанта.

Таганка, все ночи, полные огня.

Таганка, зачем сгубила ты меня.

Таганка, я твой бессменный арестант.

Погибли юность и талант в твоих стенах!

Негромко дурным голосом пропел я, после того как этот дядя в наручниках отказался со мной знакомиться.

— Наблатыкался и думаешь, автор? — хмыкнул дядя. — Эх, Штыба, хорошо тебе, молодому!

«Он меня знает? Боксер? Болельщик?» — раззявил в удивлении рот я, ведь точно помнил, что назвал только свое имя.

А не угадал! Он не боксер и не фанат, разумеется.

— Я земеля твой из Красноярска. От Вано слышал, что ты тут, — пояснил дядя и наконец представился: — Федор.

Руки он мне не подал, да это было бы и трудно сделать, ведь руки были у него за спиной скованы наручниками.

— Я вижу, не сильно гостеприимно встретили тебя тут, — пытаюсь я поддержать разговор.

— Да встретили как надо, но непонятка вышла. Усиление прислали в город местным ментам, а люди там новые, с порядками в городе незнакомые, вот и повязали как простого сявку. Ничего, будет что дома вспомнить.