В зоне особого внимания

— Руки на голову, гвардия! — скомандо­вали из темноты.— И чтобы тихо!..

Радист группы вдруг выхватил из-под куртки портативную рацию, рванул вверх ее антенну. Но его опередил рослый солдат: ловким движением он зажал штырь, а за­тем вырвал рацию.

— Кто старший?! — хрипло спросил Кириков.

— А в чем дело?! — спросили из темноты.

— Да так... Посмотреть хочу... ...Яркие лучи солнца пробиваются сквозь

зарешеченное окно одиночной камеры в гарнизонной гауптвахте.

На голом деревянном топчане лежит мужчина в камуфлированной куртке и брю­ках, в ботинках на толстой подошве. Лица лежащего мы не видим—оно закрыто жур­налом «Человек и закон».

За дверью камеры слышатся шаги и не­громкое: «Товарищ майор, во время моего дежурства никаких происшествий не слу­чилось. Дежурный по гарнизонной гаупт­вахте лейтенант Мамонов».

Щелкает замок. На пороге появляется майор Морошкин. Мужчина откладывает журнал, поднимается. Перед нами старший лейтенант Кириков: куртка расстегнута, он без ремня, без берета.

Морошкин молча садится напротив Ки­рикова. Майор утомлен и сердит:

— По условиям учений вы обязаны от­вечать на наши вопросы. Вам это известно?

— Так точно.

Майор достает из планшета несколько страничек машинописного текста — «показа­ния пленного».

— А вы утверждаете, что мост — это ваша работа,— с упреком говорит Морош­кин. 

— Точно так,— тихо подтверждает Ки­риков.

Несколько секунд майор пристально смот­рит на Кирикова. Тот не выдерживает взгляда и отворачивается, усмехнувшись.

— Сколько было групп? Где они? — про­должает допрос майор.

Кириков молчит, все так же отвернув­шись.

— Как вам не совестно, товарищ стар­ший лейтенант. На войне я нашел бы сред­ства разговорить вас. А сейчас будьте доб­ры играть честно.

— Вы не могли бы перечислить все воп­росы?

— Сколько групп работает в нашем ты­лу? Точное место выброски? Их маршруты, задачи? Цель всего десанта?

— Ну и аппетиты у вас,— спокойно и чуть иронично говорит Кириков.

Морошкин резко и сильно бьет по столу кулаком:

— Вы обязаны отвечать на мои вопросы, раз влипли,— уже кричит он.

Кириков исподлобья смотрит на майора.

— Я доложу о вашем поведении коман­дующему учениями, и ваш полк накажут. Вы лишаете свое начальство всех шансов на успех,— уже спокойнее говорит майор.— Я слушаю, Кириков. Не тяните.

— Прыгали три группы,— тихо начинает старший лейтенант и подходит к окну.— Сначала я и мой напарник... Третья группа должна была десантироваться чуть даль­ше — точного места не знаю.

— Верю. Командиры групп?

— Лейтенанты Пахомов и Тарасов...

— Хорошо. Объекты диверсий? Мост... Еще?

— Склады горючего истребителей-перех­ватчиков... Задачи других групп не знаю.

— Верю. Теперь — в каком месте надо ждать удара основных сил вашего десан­та?— Морошкин протягивает Кирикову карту.— Покажите, пожалуйста.

— Честное слово, не знаю, товарищ май­ор,— Кириков нарочито закашлял.— Я ведь мелкая сошка...

— Ну, допустим. А куда пошел Пахо­мов?

— Мы расстались в седьмом квадрате.

— Состав его группы?

— Пятеро.

— А у Тарасова?

— Четверо...

— Вот это другое дело,— примирительно сказал Морошкин, поднимаясь с табурет­ки.— Давно бы так.

Козырнув, майор выходит из камеры. Ки­риков зло смотрит ему вслед...

Что-то заставило лейтенанта Пахомова открыть глаза и мгновенно подняться с зем­ли. В тот же миг через него перелетели двое. Лейтенант рванулся в кусты, но его словно подрубили. Падая, Пахомов сгреб кого-то, подмял под себя.

Сверху на него навалились двое: ловко оттянули голову, сделав удушающий зах­ват, заломили руки.

— Всех взяли?! — спросили из темноты.

— Так точно,— ответил тот, кто сидел на Пахомове...

...Камера на гауптвахте. Без окна, с не­ярким плафоном под самым потолком.

Перед Морошкиным, прикрывшись сол­датской шинелью, сидит лейтенант Пахо­мов. На его лице — ни тени грусти... С улыбкой глядя на майора, он сжимает ку­сок толстой резины: тренирует руку.

— Значит, заминировав мост, вы за че­тыре часа прошли без малого сто километ­ров?

— Восемьдесят пять,— поправил Пахо­мов.

— А старший лейтенант Кириков?

— Не понял...

— Хм... Ваш напарник. Он-то куда рва­нул?

— Я был один, товарищ майор.

— Да?

— Честно!

— Ну, да ладно с Кириковым... Меня, признаться, больше интересует сейчас дру­гой ваш приятель — лейтенант Тарасов,— произнес Морошкин последнюю фразу рез­ко и сердито.

Пахомов усмехнулся и подмигнул май­ору.

— Невысокий такой... крепкий... светло­волосый... Виктор Павлович. Тарасов пер­вый раз пошел на задание,— улыбаясь, про­должал Морошкин.

 — Что вы такое говорите, товарищ май­ор? — в тон ему ответил Пахомов.

Морошкин поднялся с табуретки. Встал с топчана и лейтенант. Майор потрогал ухо, глядя на Пахомова, почесал нос и, подмиг­нув Пахомову, пошел к двери. Здесь он трижды постучал в стальное окошко. Дверь открылась. На пороге дежурный лей­тенант и Кириков.

— Прошу,— майор жестом приглашает Кирикова войти в камеру. Тот выполняет просьбу Морошкина.